Наталья Андреева - Любовь и смерть в толпе

— Касе никогда не требовалось свидетельство о рождении, — продолжала ее мать. — Ведь это только когда наследство. Она и не знала, что не родная. А с паспортом все в порядке.

— Но дельце-то провернула Мальцева? — сердито спросил Стас. — Скажите уж правду!

— Ирина? Да, она помогла. Когда через суд оформляли удочерение, Касе было пять лет. Искали отца, то есть Жору, а он как в воду канул. За неявкой и оформили. Без его согласия. Алиментов-то не платил, три года не объявлялся. Жили-то мы с Ваней уже в другом городе, а Ирину попросили держать все в тайне. Вы уж Ирину-то не ругайте. Дело прошлое. — «Не знает», — догадалась Люба, переглянувшись со Стасом. — Мы хотели, чтобы Кася была как родная. И жилплощадью бы ее не обделили, если вдруг с нами что-то случится. Со мной и с Ваней. Чтоб все по закону, как старшей дочери. Никто и не знал. Мария Ивановна Колыванова, и все. Получили в суде бумагу об удочерении, — важно сказала женщина, — а документы в паспортный стол я сама подавала. Как и не было никакой Климовой Марии Георгиевны. Есть Колыванова Мария Ивановна. И паспорт выписали по новому документу. Жора-то нас бросил, — она тяжело вздохнула. — А сейчас вдруг слышу: Георгий Кимович. Отчество уж больно редкое. Пусть земля ему будет пухом, — и она перекрестилась.

— Истинно так, — кивнул муж и тоже размашисто наложил крест. — Мы все по закону.

— Когда вы его искали, он в Москве по общежитиям скитался. Он тоже вас потом искал, — вмешалась Люба. — Алименты хотел высылать.

— Да чего уж там, — махнул рукой Колыванов. -Мы сами.

— Значит, мой отец — Климов? — встрепенулась вдруг Кася. — Мой родной отец?!

— Да, — кивнула мать. — Чего уж теперь. Все узнали. Но ты не переживай, дочка. Своим сестрам и брату ты всегда будешь как родная. Колыванова ты.

Кася опять заплакала.

— Но почему все-таки «Кася»? — вмешалась теперь уже Люська, которая все это время внимательно слушала.

Кася порозовела от смущения. А ее мать охотно пояснила:

— Понимаете, у нее в раннем детстве был сильный диатез. Все щечки в пятнах. И врач категорически запретил красные ягоды. Малину, клубнику, вишню. А Кася их страсть как любила. Вот ходит за мной по саду, тянет за подол, и плачет: «Кася, кася». Красненького, значит, хочу. Мы ее так и стали звать: Кася. Так и прилипло.

Люба тут же вспомнила: Лю! И слова Апельсинчика: «Мы так и зовем ее: Люлю». Что ж, бывает! Если детское прозвище человеку подходит, оно остается за ним на всю жизнь. Ведь и Борис спросил: «А почему Кася?», когда заглянул в паспорт и прочитал: Мария Ивановна. Но Люба не придала тогда этому значение. Ведь она не открывала Касин паспорт. То-то Борис допытывался в ресторане, где у них была встреча: давно ли вы знакомы, что вы о ней знаете, Любовь Александровна? Проверял.

— Вы вообще понимаете, что случилось? — строго спросил Стас. — Теперь вам в руки свалилось огромное наследство. Это ж миллионы! И завещание есть. Если сможете доказать родство. У вас есть свидетельство о рождении Ка… Марии?

— Есть, — тихо сказала женщина. — Бумаги-то я не выбрасываю. Спрятала только. И свое свидетельство о браке с Жорой, — добавила она и испуганно посмотрела на мужа.

— Чего уж, — махнул рукой тот. — Будто я не знал!

— Кася, ты слышишь? — восторженно вскрикнула Люська. — Миллионы! У тебя теперь миллионы!

Та не прореагировала. Во взгляде у нее по-прежнему было только одно: Борис.

— У подъезда лимузин еще стоит, — напомнил Стас. — Вы бы, господа Колывановы, увезли дочку. В гостиницу. Там сестры-братья, все легче. Только не оставляйте ее одну. И ты, Люба.

— Да. Конечно.

— Но я прошу тебя задержаться. Ненадолго.

Стас взглядом дал понять: есть веши, которые я при Касе говорить не хочу. Люська тоже поняла и засуетилась:

— Девушку в машину. Эх, Каська! Ты не переживай. С такими деньгами ты себе жениха отхватишь — ого-го!

— Что ты несешь? — теперь уже Люба вынуждена была ее одернуть.

Всхлипывающая Кася в сопровождении родителей пошла на улицу. Заведующая загсом покачала головой:

— Жалко девушку. Это ж надо! Жениха прямо из-под венца в тюрьму увели!

— Нам тут тоже делать нечего! Шоу окончено! -высказалась Люська и потащила Любу и Стаса к выходу.

Потом она быстренько рассадила семью Колывановых в лимузин и дала отмашку. Люба только и успела уточнить адрес гостиницы и пообещала вскоре подъехать. В такой день Касю нельзя было оставлять без психологической помощи.

— Одно обидно, — подвела итог Люська, когда лимузин отчалил. — Я вообще-то рассчитывала на ужин в ресторане.