Андрей Троицкий - Любовь, похожая на смерть

– Эх, черт, – вздохнул Афонин, разглядывая содержимое кухонной полки, принюхивался. – Вот жизнь. Подавиться нечем.

Он вытащил из темного нутра полки початую чекушку водки, кусок хлеба, завернутый в бумагу, и сухую рыбку без головы. Присев к столу, скрутил пробку, набулькал водки в стакан. Задержав дыхание, выпил в два глотка. И передернул плечами, будто в ознобе. Через минуту он разделался с сушеной рыбкой и куском хлеба, заварил в чашку щепоть черного чая и бросил два кубика сахара. Повесил на губу папиросу, пустил дым и, прихлебывая чай, послушал сводку погоды, что гоняли по радио.

Дождей не будет. Это хорошо. В дождь какой дурак пойдет семечки покупать…

Поиски свидетелей убийства милиционеров в Апрелевке тянулись третий день. Майор Девяткин приезжал в город чуть свет, встречался с капитаном Сергеем Сычом возле местного отделения внутренних дел. Сегодня перед началом работы они зашли в следственный кабинет, выпили кофе и закусили бутербродами с сыром и колбасой, что купил по дороге Девяткин.

– Завтра я принесу бутерброды, – пообещал Сыч. – Хотя… Наши изыскания должны закончиться уже сегодня.

– С чего такая уверенность? – удивился Девяткин.

– Интуиция, – загадочно усмехнулся Сыч.

Сдув с письменного стола хлебные крошки, милиционеры раскрыли две тетрадки с записями, разложили карту района, где произошло преступление. Здесь был обозначен каждый дом, сарай, гараж или дерево. Сыч, низко склонившись над столом, стал водить по карте коричневым от табака ногтем. Иногда он отрывался от этого увлекательного занятия, чтобы свериться с записями в ученической тетрадке.

Еще два дня назад радиус поисков казался довольно большим, сюда попадало два многоквартирных дома по шесть подъездов в каждом. Дома стоят на пригорке, в некотором удалении от той подворотни, где пролилась кровь. Возле домов, направляясь к шоссе, мог пройти убийца. Далее в списке значились все ближайшие к месту преступления объекты. Подключив к поискам пятерых местных оперативников, удалось подробно опросить двести три человека. Результат минимальный. Одной старухе в ту грозовую ночь почудилось, будто в дверь ее квартиры ломится неизвестный. То ли обобрать хочет до нитки, то ли изнасиловать… Бабка залезла под железную кровать и пролежала под ней, пока в окне не забрезжил свет.

Еще есть протокол допроса трех подростков, сидевших той ночью в подъезде одного из домов. Через окно парадного на третьем этаже они видели, как через сквер плетется мужчина. Неподалеку горел фонарь, на небе плясали вспышки молний, поэтому видимость была сносной. Со стороны казалось, что тот мужик здорово накачался в местной забегаловке. Он шел нетвердой походкой, сильно припадая на правую ногу. Раз он остановился, ухватившись рукой за дерево, простоял некоторое время. Сделав пару шагов, неожиданно повалился на мокрую землю и пролежал минуты три-четыре. Он не просто лежал – он поднял кверху правую ногу, согнув ее в колене, и, кажется, пытался замотать тряпкой или еще чем. Потом долго не мог встать. Все хватался за ствол березки и снова падал в грязь. Когда мальчишки в очередной раз выглянули в окно, человек исчез. Утром следующего дня, узнав о трагедии, они посовещались и решили не ходить в милицию. Начнутся вопросы: что и как… Надо отвечать правду.

Тот странный мужчина был среднего роста, чернявый, одет то ли в куртку, то ли в пиджак. Как утверждает один из парней, самый глазастый, нос у мужика длинный, с горбинкой. Похоже, именно этот человек был ранен в подворотне. Капитан Сыч направил запросы во все близлежащие больницы, медицинские пункты и два дома отдыха. И получил ответы: человек с огнестрельным или ножевым ранением бедра за помощью в течение последней недели не обращался.

Лейтенант Сыч придвинул ближе вторую тетрадку.

– Вот что нам осталось на сегодня. Не так уж много.

Он перевернул листок, показав Девяткину список жильцов, которых не удалось опросить в предыдущие два дня. Над этим списком Сыч трудился весь вчерашний вечер, сверяя свои записи с данными домовых книг, в которых значились все жители района.

– Да, всего в твоем списке двенадцать душ, – кивнул Девяткин. – Только вряд ли найдем хоть одного свидетеля.

– Это почему же?

– Из двух ближних домов мы опросили всех жильцов, – ответил Девяткин. – Что в остатке? Смотри. Все неопрошенные граждане из твоей тетради – жильцы домов тринадцать, пятнадцать и семнадцать. А ближайший из этих домов примерно в двухстах пятидесяти метрах от места происшествия. Может, эти люди что и слышали той ночью – выстрелы и все такое… Но видеть уж точно ничего не могли.