Михаил Васильев - Грибник

— Ехай к своему кинорежиссеру, доставай стартпистолет, приставляй ему ко лбу и все дела, — опять советовал Скачок по дороге. Они свернули на Большой Смоленский проспект, совсем не большой и, как всегда, пустой. — Все он тебе выложит. Не будет рассуждать — настоящий это ствол или левый. Не до того ему станет. А тебе чего морозиться? У тебя же не настоящее оружие, а пугач туфтовый. Это режиссеру твоему есть чего ссать перед ментами. И вообще, нельзя прощать никому такое крысятничество. Нельзя позволять себя унижать, — Скачок вел машину небрежно, держал руль одной рукой, другой, сжав в кулак, потрясал в воздухе. — Мстить надо, даже когда рискуешь всем. Жизнью рискуешь! Не ссать никогда. Гордость она выше, чем жизнь. Типа, честь дороже жизни!.. Ты, главное, не расслабляйся, — продолжал он. — Всегда будь готов, что тебя ненавидят.

— А за что меня ненавидеть? — удивился было Артур.

— А за что всем тебя любить!? Соберись и дай отпор козлам. Всем, что есть, что под рукой. И не расслабляйся, всегда помни о своих врагах.

— У меня, вроде, нет…

— У всех есть, даже у тех, кто об этом не знает до поры.

Заметно было, что он хорошо изучил дорогу, этот маршрут ему давно привычен. Наконец, они через длинную арку въехали в классический петербургский двор-колодец с трансформаторной будкой посредине. Вокруг стояли явно бывшие доходные дома.

— Вон мои окна на втором этаже, — показал Скачок, собираясь выходить. — Бывшие. Подожди здесь, я скоро…

— А может вместе со мной на дело? — предложил Артур. — Ты же опытный в таких терках. Давай! Вместе вытрясем из худрука этот наган. А круглых я тебе еще отсыплю, дополнительно…

Скачок медленно вылез и остановился у машины, раздумывая. Наконец, кивнул:

— Ладно. Только десять тыщ за стартовый ты сейчас давай. Жди!

Ждать почему-то пришлось до странного долго. С час Артур сидел в машине, представляя будущее объяснение с Великолуцким, мысленно выстраивая предстоящий скоро скандал во всех подробностях. Ни о чем другом старался не думать, но делать это было все сложнее. Постепенно такое ожидание становилось нелепым. Артур решился несколько раз нажать на автомобильный сигнал, потом выбрался наружу. Неуверенно крикнул, позвал Скачка. Потом еще раз. Во дворе его крики звучали гулко и несуразно, по-лесному. Стоял, бессмысленно глядя на окна с неподвижными тюлевыми занавесками. Удивительно, но Скачок необъяснимо не отзывался, исчез.

Наконец, Артур зашел в подъезд, поднялся. Остановился перед дверью, обтянутой древним полопавшимся дерматином с вылезающей серой ватой, позвонил. Потом опять. Звонил долго и несколько раз. За дверью было тихо, потом, наконец, послышался шорох, и раздался недовольный женский голос:

— Кто это? Чего звонишь?

— Я к Володе. Мне Володя нужен. — Каким-то образом Артур видел эту бабу по ту сторону двери. Рыхлую, растрепанную, в ситцевом халате в мелкий цветочек.

— Нету Володьки!

— Как нет! Он же… — только и успел сказать Артур, оторопевший от такого сообщения.

— Нет, и не было. Сказано тебе!.. — Дальше последовал самый откровенный мат.

Артур медленно спускался по лестнице подъезда. Выйдя на улицу, еще раз посмотрел на Скачковы окна. Оставленная им машина стояла, освещенная изнутри, даже с открытыми и распахнутыми дверями. И ключ торчал на месте, на нем висел массивный брелок-сигнал.

Вспомнил, что в последний раз он водил авто лет пять назад, в автошколе, где не особенно преуспевал. Сел за руль, завел двигатель. В последний раз взглянул на окна Скачка — может, там кто-то стоит и смотрит, прячась за занавесками. Машина протестующее взревела, когда Артур слишком сильно нажал на газ, не отпустив сцепление.

Хорошо, что отсюда до театра было не так далеко, и проехать туда можно было по не очень оживленным улицам. Артур катился медленно-медленно, в голову опять пришла очередная мысль.

"Когда вина преступника очевидна, но доказательств нет, против того выдвигают новое обвинение, пусть за несуществующую вину. Ненастоящую, которую вот только отвергнуть сложнее. "Выдвигают" — кажется, так это называется? Шьют ложное дело. Ведь менты, наверняка, этим занимаются. Для них лишь бы нашлись мотивы преступления".

Когда Артур ехал в эту Чащу на электричке, от скуки он пытался читать пресловутые учредительные документы. Оказывается, акционерами театра, который в них назывался "закрытое акционерное общество", было много знакомых, известные в театре люди. Среди бумаг попался список этих акционеров. Великолуцкому принадлежала существенная доля, "пакет акций".