Степан Янченко - Утраченные звезды

Вообще-то, всегда, говоря о крестьянстве, Семен Семенович не мог оставаться спокойным, воодушевлялся, загорался бойцовским азартом защитника больших, беззаветных тружеников. Отчасти это происходило оттого, что он на всех крестьян смотрел через образ своих земляков-односельчан, высокоярских земледельцев.

Они неизменно представали перед ним неутомимыми тружениками и защитниками своей земли. И как бы в благодарность ей за красоту и отзывчивость на человеческий труд высокоярцы свой родовой общинный клин земли заселили преданными ей людьми и, опираясь на социалистический образ жизнеустройства, украсили свой уголок земли жизнеобеспеченной деревней с уютной, привлекательной красотой, с которой никогда не хотелось расставаться, с по-социалистически обустроенным, технически насыщенным, высокодоходным хозяйством. Жизнь людей была довольно достаточно материально и культурно благоустроенной, духовно наполненной и своими родовыми корнями глубоко ушла в свою общинную землю.

Свалившиеся на высокоярцев реформы капитализации, равно как и на других, были им чужды и даже враждебны, как когда-то пришедшие из чужестранщины оккупанты. Они заставили их крепче сплотиться, и напрячь все силы против злорадных разорителей, чтобы общими, непомерными усилиями находить возможности выворачиваться из-под гнета реформ. При этом они еще больше отдавали заботы земле, чтобы и она, как люди, не утратила то, что скопила в малоплодородных пластах при социализме, ибо только социализм пришел в деревню с заботой не только о людях, но и о земле, в которой крепятся корни и людской жизни.

Семен Семенович был влюблен в свое село Высокий Яр, заново после войны выстроенное и облагороженное людским трудом и снабженное достатком. Он любил людей своего села — всех без разбора и каждого в отдельности. Но он не был ослеплен материальным и культурным благополучием жизни односельчан. Он видел возмутительную неблагоустроенность в жизнеобеспечении во многих селах даже своего благополучного района, крепко переживал за тружеников таких колхозов, пореформенное разорение которых заставляло его сердце болезненно сжиматься.

И он с глубочайшей чувствительностью держал в памяти свои собственные слова, произнесенные с юношеской пылкостью на вопрос директора своей школы о том, что он считает самым необходимым для жизни людей? Он, не задумываясь, запальчиво ответил: Хлеб и коммунисты! Директор школы открыто порадовался за своего воспитанника и крепко пожал ему руку. С тех пор прошло немало времени, но Семен Куликов не забывал своих слов ни при каких обстоятельствах. Тогда он имел в виду для себя обязательство поступить учиться в сельхозинститут и научиться выращивать богатый хлеб для людей и стать для них (именно — для них) коммунистом. Жизнь, однако, отклонила его путь к заданной цели до самого Афганистана, но потом через тяжкие испытания он вернулся на свой путь. И ныне его юношеские клятвенные слова приобрели для него еще более емкое звучание и повеление. Сейчас, выступая перед рабочими коммунистами, он тоже помнил свой девиз жизни и говорил о крестьянстве с самозабвенной горячностью. Она, он чувствовал, зажигает людей. Но вдруг в ответ на его последние слова из зала прозвучала неожиданная реплика:

— Семен Семенович! пока счетная комиссия готовит избирательные бюллетени и у нас выгодалось время для обмена мнениями, разрешите высказать вам некоторые возражения… Вы с какого времени в партии?

Петр Агеевич вгляделся в человека, который затеял этот разговор с Семеном Семеновичем, казалось, с каким-то подвохом. Это был человек уже в годах, лет за пятьдесят, с суровым, загорелым от жара плавильной печи лицом. Петр подумал: Человек вроде как серьезный, из сталеплавильного, где правильно взвешивают тяжесть труда рабочих… Неужто шпильку подпустит Семену Семеновичу?

— Я готов выслушать любое ваше мнение и дать ответ, в том числе и на возражения, если они будут, в пределах моих возможностей, — с дружеской улыбкой ответил Семен Семенович. — А что касается моей партийности — так я вступил в нашу компартию из комсомола, будучи в армии, на войне в Афганистане, где глубоко себя проверил, как говорят солдаты, на вшивость. Вывезли меня в Союз с раздробленными ногами, вылечили и отпустили домой. Затем я учился в Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, после окончания которой, вернулся в родной колхоз, где и сейчас работаю заместителем председателя колхоза, а на общественных началах — первым секретарем районного комитета КПРФ, в качестве кого и выступаю перед вами с приветствием от имени коммунистов Надреченского района… Полно я о себе рассказал? — спросил он, весело, необидчиво похохатывая.