Андрей Костин - Предупреждение путешествующим в тумане

- Привет, - сказал ей Эдгар. - По-моему, вам пора бы уже быть в лаборатории, а? Рабочий день начался.

- Не стройте из себя деспота, Эдгар, - Нина улыбнулась. - Это я попросила Марину переночевать здесь. Последнее время боюсь оставаться в этом доме одна. Мы просто заболтались за завтраком... Но все же, - она обернулась ко мне, - что с вашим лицом?

- Я ухожу, - Марина взяла со столика под вешалкой сумочку, - не волнуйтесь.

- На улице ливень, - сказал я, - подождите немного, подбросим вас на машине.

- У меня есть зонтик, - она уже открыла дверь. - Зонтик защищает от разных напастей. Даже от ретивого начальника. Повернулась и вышла, затворив дверь.

- Не очень получилось, - качаю головой. - В том смысле, что не очень здорово получилось.

- Так и будем стоять в коридоре? - раздраженно спросила Нина.

* * *

- Значит, вы не знаете, что вам кололи? - сказала Бессонова, когда я кончил рассказывать. - Без необходимых анализов я не могу вам помочь...

Голос у нее становится официальным, она входит в привычную профессиональную струю.

- Наверняка наркотики, - говорит Эдгар. Чем вы там лечите, когда травятся наркотиками?

- Помогает налорфин, - говорит она задумчиво, - когда морфийное отравление. Тут антидот - это налорфин, но если что-то другое...

- Значит, вы морфинистов налорфином лечите? - спросил я.

- Ни в коем случае.

- Почему?

- Потому что налорфин - конкурентный антагонист морфина, - она взглянула на меня и улыбнулась, - ну, чтобы вы поняли: налорфин как бы замещает наркотик в организме. Когда у морфиниста снижается содержание морфина...

- А, абстиненция, похмельный синдром, это я слышал от Эда.

- Так вот, синдром абстиненции, или ломка, как говорят в той среде, страшная штука. В этом состоянии наркоман способен на что угодно...

- Может даже пойти на самоубийство?

- И это тоже. Лишая, в лечебных целях, наркомана привычной дозы, мы вызываем абстиненцию. Она нарастает постепенно и достигает максимума, как правило, на пятый день. При этом мы помогаем организму привыкнуть к отсутствию наркотика другими препаратами. Если же ввести налорфин - абстиненция достигнет максимума в считанные минуты. С этим ни организм, ни психика не справятся.

- Теперь ты понял, Эд? - спросил я, - ты понял, почему твоя крыса подыхала не по правилам? Громовой перед смертью ввели налорфин. Это было убийство.

- Не думаю. Помнишь, соседка говорила тебе, что "скорая" подъехала к дому раньше, чем они ее вызвали. Знаешь почему? Ее вызвал тот, кто делал Громовой. укол. Искусственно вызвав состояние абстиненции, ее хотели спровадить в лечебницу. Подальше от тебя.

- Нет, старик. Это было убийство. Громова смертельно боялась лечебницы. Панически. И они это знали.

- Вы говорите о той женщине... - Нина покачала головой, - с которой мой муж... Что ж, теоретически... А практически - ампулы очень отличаются. Морфин в прозрачных, длинненьких, а налорфин в оранжевых и пузатых. Нет, опытный наркоман не ошибется.

- Скорее всего она не видела, чем наполняют шприц.

- Но и достать налорфин крайне сложно. Правда, у каждого уважающего себя анестезиолога найдется пара ампул...

- И у вас есть? - спросил я.

- По правде говоря, есть, - она улыбнулась. - Дома в аптечке.

- Вы не могли бы мне их показать?

- Пожалуйста. Только не выдавайте меня, нельзя так хранить эти препараты.

Бессонова вышла, а Эдгар подмигнул:

- А ты быстро соображаешь...

Я подошел к журнальному столику возле кресел, взял с него потрепанную книжку в сером переплете. Оказалось, комедии Шекспира. Никогда бы не подумал, что в этом доме, набитом одной специальной литературой, читают произведения "нежного лебедя Звона". Хотя, наверное, я необъективен. Погода влияет.

- Где-то я уже видел эту книжку... - Эд заглянул через плечо.

Вернулась Нина. Вид у нее растерянный.

- Что случилось? - спросил Эдгар.

Я-то уже догадывался.

- Дело в том... - она замялась. - Налорфин пропал. И еще несколько ампул. Вполне возможно, того самого препарата, который вам вводили... Это кошмар... Но кто-?.. Зачем?.. Нет, не может быть...

- А я вспомнил, чья это книга, - неожиданно сказал Эдгар. - Что? А... - я посмотрел на томик Шекспира, который вертел в руках.

И тут вдруг все стало на свои места.

- Стоп, старик, - говорю. - Я все понял. Надо читать классиков. "Двенадцатая ночь". Брат и сестра, которых все путают. Обе роли играет, как правило, одна актриса. Как мне все это раньше в голову не пришло!

Нина опустилась в кресло и сжала виски.

- Ты знаешь адрес? - спросил я.