Андрей Костин - Предупреждение путешествующим в тумане

- Почему после этого она кончает с собой? Тут должны быть серьезные причины. Ну а если ей помогли, - Эдгар пожал плечами, - то та упаковка морфина, которая побывала в твоих руках, значит для Барина очень много. Два человека держали коробку с ампулами в руках - Бессонов, Громова. И оба... Нет, не два, три. Я про тебя забыл, - сказал Эдгар. - Почему все-таки она погибла?

- Очень просто - знала Барина. И могла его выдать. Кто еще мог его знать? Только Бессонов?

- Вовик-вышибала не знал, - возразил я. - Мелкая сошка.

Гвоздь, видимо, тоже. Может, лысоголовый? Вообще-то Барин

общался со своими людьми через посредников - ребят

семнадцати-восемнадцати лет.

- А может, - одного посредника? Ты же не сравнивал описания.

- Одного? Вряд ли. Тогда бы этот один знал столько же, сколько сам Барин. А это опасно. Вот когда много мелких поручений, а все нити у одного...

- Много исполнителей - тоже риск. Думаю, тут Барин

что-то этакое придумал... Если бы за ним не тянулись трупы, я бы

его уважать стал... Слушай... Только держись за кровать, чтобы не

упасть. Ты ведь тоже знаешь Барина!

- Откуда? Кто он? - я нахмурился.

- Не пойму пока. Но он уверен, что ты его вычислил.

Видимо, он чересчур хорошего мнения о твоих умственных способностях, Эдгар улыбнулся. - Ну-ка, припомни. Случайную встречу, может... Слушай, тот парень, что вышел от Громовой за несколько минут до ее гибели, сел в твою машину? Кто это сказал?

- Видел приятель соседки. Лопаткин его фамилия. Но там, в машине, должна была быть еще и женщина.

- Откуда ты взял?

- Сама соседка слышала женские шаги на лестнице.

Женщина вышла из квартиры Громовой. Ее приятель видел, правда, только парня.

- Приятель стоял близко от машины?

- Судя по рассказу, да.

- Удивительно, верно? В "жигуленке" довольно трудно спрятаться.

- Но ведь еще пудреница. Понимаешь, она, я в этом уверен, именно она, забыла пудреницу в моей машине. На полочке, знаешь, под "бардачком".

- Эта полочка - гиблое место... Меня знакомые иногда на работу подвозят, так я на этой полочке постоянно сигареты забываю. И не я один. Тут у всех есть опыт... Только... - Эдгар присвистнул. - Только чтобы забыть пудреницу на этой полочке, она должна была сидеть на месте водителя...

- За руль сел парень.

- Или рядом с водителем. Но тогда приятель соседки ее наверняка бы заметил. Уж там-то точно спрятаться негде. И вообще, женщины обычно прячут косметику в сумочку, как только ею попользуются. Но тогда почему пудреница оказалась на полочке в машине?

- Значит, женщина была без сумочки. А если вы встретите женщину без сумочки, можете быть уверены, что это переодетый мужчина, - я рассмеялся. Только во всей истории, кроме Веры Громовой, нет ни одной особы женского пола. В кого же тогда переодеваться владельцу пудреницы?

- Этак мы в такие дебри залезем... Надо искать паренька. Чувствую, с паренька все начинается, им и окончится, - говорит Эдгар как бы про себя.

Я скинулся назад, пока не уткнулся затылком в стену. Глаза слипались, и мне стоило больших усилий держать их открытыми. Ломило суставы, бухало сердце, а голова была дурнее некуда.

- Все-таки ты скверно выглядишь, - снова сказал Эдгар, - надо показаться врачу, специалисту.

- Эти типы мне что-то кололи, чтобы я маленько взбодрился.

- Тем более.

- Больница отпадает. Наркологический диспансер - тоже. Слушай, а ведь Бессонова - нарколог. Если мне кололи наркотики, она должна в этом понимать...

- Поедем к ней?

- Ага...

Не знаю, что тут сыграло роль. Скорее, мне просто захотелось снова увидеть эту женщину. Не скажу отчего, но я испытывал перед ней некое чувство вины. Нет, не вины. Наверное, так ощущает себя спаниель, вернувшийся к охотнику без утки в зубах. Хотя, в общем, утка в меню не предусматривалась с самого начала...

* * *

- Только машину поведу я, - сказал Эдгар.

Небеса разверзлись. Дождь лил как из ведра. Дворники только размазывали водяную муть по стеклу. Эд припарковался за золотистой иномаркой, и мы вышли. Дорожка от калитки до крыльца напоминала душ Шарко, потому что струи ливня, вопреки закону земного тяготения, хлестали не только сверху, но и с боков, и даже, кажется, снизу. Непередаваемое ощущение.

Дверь открыла Нина. Она ласково кивнула Эдгару, потом посмотрела на меня, и брови у нее поползли вверх.

- Кто это вас отделал? - спросила она.

Скрипнули половицы, и в коридор из гостиной вышла

Марина. Я вспомнил, она часто бывает в этом доме. Значит, нам вновь суждено встретиться.