Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

– А что надо? – Виктория наконец подняла лицо от экрана. Брови ее удивленно поползли вверх: она явно понимала, чего хотят от нее эти двое.

– Напиши, речевой агрессии в текстах переписки убитых не обнаружено – этого достаточно, – попросил Борис, глядя в пол. – В сущности, об этом тебя, Виктория Александровна, и спрашивали с самого начала.

Вика переместилась к столу, выкопала из кучи бумажную папку с надписью, выведенной генеральской рукой. «СРОЧНО». Вопросы покоились на самом дне, она бегло прочитала их и несколько раз кивнула, соглашаясь с Борисом:

– Все верно, не спрашивали, – едва слышно резюмировала она.

– Я за премию… и все такое похлопочу, – смущаясь все сильнее, проговорил Борис. – Грамота там, за особую роль в раскрытии, но только напиши уж по вопросам, ладно?

– Ладно, – пожала плечами Вика. – Это моя работа. Все верно.

Борис неуклюже раскланялся и попятился к двери. Уже у самого порога он вдруг обернулся и козырнул Романихину:

– Здравия желаю, товарищ полковник.

Меня как будто ошпарило, но это был не кофе. Ну не идиот ли я?! Полковник. Выездная социология… Конечно, за какую такую выездную социологию у нас полковников дают?! Атташе, при погонах, в спецслужбе. Итак, мажор Вадим Романихин в свои… – сколько ему там, 35–37… – полковник ФСБ. И это он влиял на Бориса, а не Борис на него. Однако клубок. Интересно, Вика знала? Иногда, живя рядом с нею, я искренне верил в то, что тетка знает и предугадывает все. Однако сейчас, глядя на ее потерянный и немного удивленный вид, я вспомнил, что в некоторых аспектах жизни моя тетка разбирается не так уж и хорошо. В вопросах хитрости и лицемерия, например.

Теперь стало окончательно ясно, зачем Вадим Романихин околачивался возле нас все время расследования. Вовсе не из личного интереса, как я предположил сначала. То есть, конечно, из личного, но это был интерес совсем другого рода: семейство Романихиных старалось сохранить хорошую мину при плохой игре, и Вадим следил за ходом расследования, потому что больше всего боялся огласки. Хвост вилял собакой. Но, по крайней мере, одним опасным поклонником красоты моей тетки стало меньше – на том спасибо!

– А что же вы намерены сказать журналистам? – поинтересовалась Виктория.

– Возможно, версию с аллергией, – бесстрастно ответил Вадим.

– С аллергией? – неподдельно изумилась тетка.

– Да, у Светы могла бы быть аллергия на ракообразных, она съела лобстера, начала задыхаться, Валера попытался прочистить ей горло, думал, что застрял кусок чешуи, использовал салфетку, но, к сожалению, спасти девушку не удалось.

Виктория сделала круглые глаза и посмотрела в мою сторону с выражением «слыхал?!»; похоже, она уже тоже начала ловить кураж от происходящего цирка. Во всяком случае, я давно – от этого удивительного семейства Романихиных. В первый визит Бориса Виктория призналась, что у нее аллергия на ракообразных; видимо, версия взялась из этого источника. Вадим тоже не стал долго мудровать и придумывать другие варианты. Чем абсурднее ложь, тем скорее в нее поверят.

Виктория неопределенно хмыкнула, но лицо уже не выдавало ее.

– И что потом? – поинтересовалась она с выражением искренней заинтересованности.

– Поняв, что жена мертва, Валерий Романихин покончил жизнь самоубийством. Трагедия, – голосом, лишенным интонаций, проговорил Вадим.

– Ну да, – пробормотала Вика. – А что же не разносчик пиццы?

– В каком смысле?

– Ну, дворецкий или разносчик пиццы, водопроводчик еще… Впрочем, это другой жанр… Это в детективах виноват дворецкий, а у вас тут остросюжетная мелодрама.

– Когда версия будет готова, я вышлю вам текст, чтобы вы не путались, – спокойно припечатал Вадим, сделав акцент на последнем слове. – И да, я заплачу, за вашу сверхурочную работу, Виктория. Вы просто не представляете, как важно было для меня узнать правду.

– Не стоит, – как будто обронила она. – Вы же слышали, мне заплатят, еще и премию обещали… И грамоту.

– Да, конечно. Я был уверен, что вы все правильно поймете.

Вадим приподнялся, явно демонстрируя намерение попрощаться, но Вика вдруг заговорила снова.

– Хотя на самом деле стоит. Все это дорого стоит, – с неожиданным жаром выдохнула она.

– Что? – не понял Вадим, опускаясь обратно в кресло.

– Столько вы не заплатите. Это будет самая дорогая филологическая методика в мире. «Грамматика убийства» – так это можно называть; по-моему эффектно.

– Простите?

– Вашим родителям и бедному Гре… Гренгуару вы тоже расскажете про аллергию?