Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

– Ну, да, сынок профессора Романихина явно не гик.

– Что? – переспросила она.

Когда я употреблял интернет-словечки, Виктория всякий раз требовала расшифровки. В отличие от некоторых рьяных русофилов Вика не переживала о том, что русский язык умирает от засилья иностранных слов. Она относилась к процессам в языке с философским спокойствием, уверяя, что еще древние египтяне сетовали на тот факт, что их язык портится, и хотели оградить его от заимствований из древнеарамейского, на котором говорили тогдашние их рабы – древние иудеи. А если уж какому-то языку суждено умереть или измениться, то он непременно умрет или изменится, какие бы усилия ни предпринимались для его сохранения. Так что Виктория активно осваивала самые разные новые словечки, в том числе и с моей помощью, нимало не переживая об их влиянии на судьбу нашего великого и могучего.

– Гик – это как английское geek. Типа чокнутый, – перевел я. – Чокнутый на науке. То есть Романихин-младший как раз наоборот – совсем не гик.

– Мда, не наш случай, – согласилась тетка.

Она снова замолчала, а я, воспользовавшись возникшей паузой, сказал то, что пришло в голову в первую очередь:

– Вик, мне кажется, все, что пишут эти ребята, – это речевые акты демонстрации. Как надпись на открытках из экзотических стран «wish you were here», которая буквально переводится: «смотрите, как мы круто тут без вас отдыхаем».

– Есть такое, – ухмыльнулась она.

В этот момент что-то пронеслось мимо моего уха, и через секунду я увидел лицо девушки-парикмахера совсем близко.

– Не смешите меня, – шепнула она, ловко подхватила с пола ножницы и уже через мгновение с сосредоточенным и безукоризненно вежливым выражением лица вновь кромсала мои мокрые пряди. Менеджер зала, высунувшая было на звук любопытный нос, так и не поняла, кто из девочек провинился.

– Вот тебе и читатель: подружки, друзья, такая же золотая молодежь, – проговорил я нарочито громко, испытывая гордость за удачную шутку и пытаясь перехватить в зеркале взгляд моего прекрасного парикмахера, но девушка нарочно закрылась от меня тяжелыми волнистыми прядями.

– Вряд ли это повод для убийства, – ответила Вика, думая о своем.

– А по-моему, вполне себе повод. Почему, например, плагиат в ученой среде – повод для убийства, а новая машина соседа – нет? Или айпад? Или устрица?

Пахучее бигуди отрикошетило от моей щеки и – при всей неестественности звучания на русском – именно «оно – мое – пахучее бигуди» шлепнулось мне на колени.

– Что это за истерика? – спросил я, глазами показав на бигуди.

– Я пытаюсь побыстрее разобраться с этим дурацким делом. Иногда я рассуждаю перед зеркалом. Привычка. Можешь не обращать внимания и, ради бога, не сбивай меня! Это раз. И два, зачем ты напомнил про ученых? Мне сегодня на кафедру идти. Еще какое-то время могла о них не думать, – раскапризничалась Виктория.

– Подайте, пожалуйста, этот бигудь, – промурлыкала моя милая VIP-мучительница, и я краем глаза заметил, что Вика едва заметно дернула плечом.

Но земля не разверзлась, никого не поглотила, и лицо девушки не превратилось в старое сморщенное яблоко оттого, что она не знала об отсутствии у слов вроде «бигуди» единственного числа. Я высвободил руку из-под накидки и медленно передал бигуди, слегка коснувшись белых прохладных пальцев девушки.

– Пока меня настораживает только одна запись со стены жены: «Хождение на лыжах и MacDonald’s после них – это очень хорошо для меня!» – продолжала Виктория. – Она выбивается.

Я не отвечал, выполняя просьбу не обращать внимания, однако тетка уже требовала этого самого внимания с удвоенной силой.

– Выбивается, понимаешь? – метнула она сердитый взгляд в мое отражение.

– Чем же? – вздохнул я, сознавая, что обижаться на нее не имеет никакого смысла, как нет смысла обижаться на строптивую кошку: если кошка решила полежать на ваших коленях, она будет там лежать, несмотря на то что пять минут назад показывала спектакль, где исполняла роль матроса, используя ваши любимые занавески как мачтовый канат.

Вика рассмеялась, вернее, сделала что-то вроде «охо-хо-хо» одними губами, поскольку теперь не только ее голова была увешана бигудями и инопланетными спиралями из фольги, но и лицо облеплено прозрачной пленкой, под которую нанесли очередной чудо-крем.

– Ты был в MacDonald’s?

– Был, – признался я. – Мы там пару раз после лекций зависали с группой.

– Ну и как, подавали там устриц да шашлыки из угрей?