Леонид Костомаров - Десять кругов ада

Если уж подыхать здесь, то не сдаваться подонкам, что верховодят тут... Присел на корточки, попытался заснуть. Вместо этого получилось какое-то забытье...

Я проснулся и был весь в поту. Где я?

Боже, в этом мире холода и безысходности. Что это было, там, во сне?

Явь, что случилась со мной... Почему я здесь?

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Зэка Аркашу Филина завели в кабинет Медведева сразу два прапорщика. Он вошел степенно - широкий его череп с пролысинами скорее подошел бы интеллигенту-философу, нежели среднему благовещенскому, позже - харьковскому вору, что не брезговал сдавать друзей и жить за чужой счет, еще и делая подлости этим людям...

- Еле нашли... - оправдался один из прапорщиков. - В кинобудке сидит, чифирчик попивает да еще музычку слушает блатную.

- В смысле - блатную? - не понял Медведев. - Откуда там она?

- Вот и мы думаем... - встрял другой.

- Что слушали, Филин?

- Вилли Токарева слушали, гражданин начальник. Песенка называется...

- Помолчите... песенка... спетая... Идите, - кивнул прапорщикам.

Когда провожатые вышли, Медведев глянул в жгучие и лупастые глаза вора, пялившиеся на него неприязненно и холодно, как хирург на безнадежного больного. Стало неприятно, но это-то сразу и настроило на нужный тон, встряхнуло. К Филину удивительно подходила фамилия: глаза навыкате, вислые нос и уши.

- Никак до тебя руки не доходили. А ты и рад... песенки. Твоя-то песенка, как ты думаешь, спета уже?

- Это как? - медленно повернув крупную голову, равнодушно спросил Филин.

- Ну... можешь еще человеком стать?

Филин усмехнулся и отвернулся, не удостоив майора ответом.

- На воле ты же почти актером был, все переодевался, как я помню. Слушай, может, и здесь актером станешь - в активисты запишешься, и не поймет никто, вправду это или играешь...

- Это как? - обернулся он, искренне удивившись.

- В смысле... Ну, во всех смыслах. Добьешься зато досрочного освобождения.

- Да вы что, начальник... - обиделся не на шутку зэк. - Я же вор, воровскую зарубку давал. Я ж не водила пьяный, что по буху бабку переехал. И вы не хуже моего знаете, чем для вора шутки такие оборачиваются. Боком они выходят, - показал он под сердце, удивляясь глупому предложению Мамочки.

- А если не шутя, а серьезно? - У Медведева непроизвольно дернулась левая бровь, и вдруг сама собой согнулась в локте больная его рука.

- Клевать на хамсу... нет, - твердо сказал Аркаша, отворачиваясь разговор окончен.

- Значит, свобода - это... хамса, - задумчиво повторил Мамочка.

- Помилуют, один хрен, через год-два, - почти себе сказал Филин. - Уж лучше уважение товарищей, чем ваша кислая свобода...

- Кислая... Слово-то какое нашел, - покачал головой удивленно Медведев. А товарищи - это те, кто любого могут здесь в парашу мордой окунуть, - эти, да?

Зэк повернулся всем телом к майору, поглядел на него серьезно и долго.

- Без причин мы никого не обижаем, это вы напрасно, гражданин майор, сказал после паузы, веско. - У нас свои понятия о чести.

- Ну, и какие это понятия? - взвился Мамочка.

И наверное, нельзя было этого делать: в минуту зэк стал сильнее его.

- Докажите! Может, и я соглашусь!

Майора просто понесло, от усталости и безнадеги послед-них дней. Левая бровь неудержимо дергалась; пытаясь скрыть нервный тик, он чуть отвернулся от зэка, лихорадочно закурил.

Филин молчал, изучал потолок кабинета.

- Не по мне такие разговоры в клетке, гражданин начальник. На воле пожалуйста, по освобождению - ресторан "Пекин", после семи, каждый день. А здесь - увольте...

- Ну, в двух словах?

- В двух... Не предавать друга - это главное.

- А если друг не прав, обижает слабого друг?

- Значит, тот заслужил, - развел руками, чуть улыбнувшись, зэк.

- Ловко, - сплюнул табак Мамочка, затушил "беломорину".

В дверь постучали, появился завхоз Глухарь.

- Разрешите, товарищ майор, доложить?

- Что, срочное? - поморщился майор.

- Ну... Бидон с брагой под бараком нашли. Да две заточки. На вахту отнесли.

Мамочка кивнул, перевел взгляд на Филина.

- Вот тебе и наглядный пример честности настоящей. А если бы не нашли брагу? Перепились бы вы, поножовщину устроили. В лицо правду почему не сказать? И он, кстати, - показал на Глухаря, - не побоялся твоего присутствия, не стал за углом мне докладывать.

- А чего мне его бояться! - гаркнул огромный Глухарь. - Из-за них же и сижу.

- Верно сидишь, - зло усмехнулся Филин. - А что заложил брагу, свое еще получишь, не скалься...

- Ну-ка, пасть-то прикрыл!.. - хлопнул по столу майор. - Постращай мне еще...