Наталья Андреева - Истина в вине

— Какие у тебя странные глаза, — не выдержала она.

— Вы что меня рассматриваете?

— Могу себе позволить это удовольствие.

— Далеко еще? — спросил он после паузы.

— Ехать до имения Воронова порядком.

Слово «имение» она произнесла с иронией. Так же как потом сказала:

— Мишель, не надо нервничать. Мы едем на вечеринку.

«Мишель». Тонкая улыбка. Руки в лайковых перчатках на белоснежном руле. А вокруг грязь, сырость. Москва осталась позади, за окном мелькают дачные поселки и деревушки. Покосившиеся заборы, одноэтажные дома.

— Не надо нервничать, Мишель, мы едем на вечеринку.

«Кой черт тебе это надо? Белая машина, меховая накидка, перчатки и вечеринка? И кой черт тебе нужен там я?»

— Не надо нервничать, Мишель.

— Зачем мы туда едем?

— О! Разве ему можно отказать? Это закрытая вечеринка, только для членов элитного винного клуба. Для пятерых его самых богатых членов.

«Она разве член? — покосился на женщину. — Елизавет. Но Петровна. Член! Кто подумает иначе, получит пулю в лоб. Кой черт я с ней связался?».

— А поводдля вечеринки? Что празднуем?

— Дмитрий Воронов раздобыл очередную редкость на винном аукционе, — усмехнулась Елизавет Петровна. — Знаменитое бордо одного из лучших урожаев середины прошлого века. Одного из лучших в мире винодельческих хозяйств. И купил ее за тридцать тысяч долларов.

— Мы что, едем ее смотреть?

— Посмотреть на бордо я могу и у себя в винном погребе, — пожала плечами женщина. — Воронов сказал, что откроет ее.

— Ну и что?

— Мишель, ты не коллекционер. Он сказал, что откроет ее! Бутылку за тридцать тысяч долларов! Мы все покупаем вино. И дорогое тоже. Эксклюзивное в том числе. Но покупаем не для того, чтобы его пить.

— А для чего?

— Бог ты мой! Ты не коллекционер! Впрочем, тебе это и не нужно. — Она покосилась на его светлые, тщательно уложенные волосы и улыбнулась. — В общем, мы едем!

«Она родилась в Москве, в семье водителя автобуса и санитарки. А ее предки пахали землю. У нее большие руки и большие ноги. Широкое лицо. Белая машина, меховая накидка и перчатки. Ноябрь месяц. Кому она все это доказывает? Себе! У нее куча комплексов. Но кто об этом только заикнется, получит пулю в лоб».

— О чем задумался, Мишель? Замок на горизонте!

— Замок?

— А чего ты ожидал от Воронова? Он — большой оригинал.

Неожиданно она остановила машину. Повернулась к нему и повелительно сказала:

— Выйдем. Я хочу подышать воздухом.

Он нехотя стал вылезать из машины. Какая мерзкая погода! Меховая накидка осталась лежать на заднем сиденье, Елизавет Петровна стояла под моросящим дождем с непокрытой головой, в платье для коктейля, в туфлях на шпильках и задумчиво смотрела на зубцы смотровой башни. И в самом деле, замок!

Огромный, в три этажа, облицованный природным камнем, с окнами, похожими на бойницы, будто бы здесь собирались выдержать длительную осаду. Такой замок мог построить только безумец. Или же человек, начитавшийся в детстве рыцарских романов и всерьез увлекшийся ими. Это не было красиво, этим не хотелось владеть, здесь не хотелось жить. Но это было значительно и… странно. Да, все это было странно.

Он поправил белоснежное кашне на шее и вздохнул. Черное пальто в момент покрылось водяной пылью.

— Зачем надо ехать в грязную деревню в платье для коктейля и меховой накидке? — спросил, глядя на запачканные туфельки. Шоссе измазано рыжей глиной, со следами от гусениц тяжелой техники и нашлепками грязи, упавшей с огромных колес тракторов.

Елизавет Петровна обернулась и, глядя на него в упор, спросила:

— Надо объяснять?

— Да я уже понял, что объяснений от вас не дождешься.

— Привыкай, — улыбнулась она.

— Оденьтесь, холодно.

— Да, да. Подай мне накидку, — поежилась женщина, и он послушно полез в машину за предметом ее изысканного гардероба.

— Зачем Воронову это нужно? — тихо спросил, глядя на замок. — Такой огромный дом! В глуши! Он мог бы и за границей жить. Где-нибудь, где тепло и сухо. Мягкий климат, приятный взгляду пейзаж.

— Кто знает? Он и раньше был со странностями, а после того, как год назад случилась трагедия с его женой, и вовсе сошел с ума. Заперся здесь, в этом мрачном замке, ни с кем не общается. Как будто на свете нет других женщин.

— Вы что, к нему неравнодушны?

Она вздрогнула:

— С чего ты это взял? Холодно, поехали.

И Елизавет Петровна полезла в машину. Поехали. Он недоумевал. Но, по крайней мере, хоть что-то прояснилось. Она не только эксклюзивное вино едет пить. У Елизавет Петровны далеко идущие планы. Уж не матримониальные ли? Жаждет реванша. Неужели же слухи достоверны? Якобы когда-то, давным-давно, она была увлечена хозяином этого замка…