Наталья Андреева - Раб лампы

И вновь они ехали к Гатиным.

— Как на работу, — пошутил Давид.

Она отметила, что тот в последнее время слишком уж много шутит. Разговорился! Видно, напал на след. Вид у него, словно у гончей. Уши топориком, ноздри раздулись. И как смотрит на Дере! Словно вот он рядом, заяц. Ату его!

Альберт Валерианович, как и прежде, вел машину. Ехали молча. Каждый думал о своем. Она, к примеру, думала о том, что сегодня увидит Сеси. Как он? Ждала, знала, но когда увидела у ворот милицейскую машину, вздрогнула. Рядом стоял микроавтобус с синей полосой на борту. Народу на следственный эксперимент приехало много. Ворота были распахнуты. Их встретил Михаил Черных.

— А где хозяин? — спросил Давид.

— В холле. Гостей встречает. Как же без него? Нельзя без хозяина.

Они переглянулись и рассмеялись. Мрачный Альберт Валерианович вылезал из машины.

— Вы не заболели? — заботливо спросил Черных.

Тоже разговорился. Сегодня все особенно разговорчивы. Кроме Дере, который угрюмо молчит.

— Он плохо спал, — пояснила она. — Вчера был банкет.

— Понимаю. — Черных подмигнул. — Перебрали.

— Я не пью, — огрызнулся Дере. — Тем более — я работал.

— Хорошая работа.

— Что вы себе позволяете?! В мире искусства все решается на таких вот тусовках!

— Я и говорю: хорошая работа, — невозмутимо сказал Черных. — Ну, пойдемте.

— Сеси привезли? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Да, — коротко ответил лейтенант.

Она кинулась к дому. Дере нехотя двинулся следом. Давид перекинулся с Михаилом парой слов, сути которых она не уловила, и оба тоже пошли в дом.

В холле она увидела Платона Гатина. Тот близоруко щурился и рассеянно озирался, всем своим видом говоря: что происходит? Ничего не понимаю!

— Здравствуй, Дуня, — поздоровался он и мазнул губами по ее щеке. Чуть не промахнулся.

— Платон! Ты опять забыл надеть контактные линзы!

— Что? Ах да, линзы. Объясни мне наконец, что происходит.

— Следственный эксперимент. Разве тебе не сказали?

— Сказали, да. Но зачем?

— Так надо. Порядок такой.

— Ах, порядок! Ну, раз надо…

Он развел руками.

— Где Сеси?

— Кто? Ах, этот. Его куда-то увели. Объясни мне, что происходит.

Она уже потеряла терпение. Гатин в своем репертуаре. Где же они прячут Сеси? Наконец в холле появился капитан Дроздов и сказал:

— Ну-с, начнем. Раз все уже в сборе.

— Приведите подследственного.

Это сказал уже не Дроздов, а высокий молодой мужчина в синем пиджаке с затертыми локтями. Мужчина заметно нервничал и перебирал листы в папке, лежащей на столе, — словно сверялся с партитурой, не надеясь на свою память. А концерт ему предстояло дирижировать не из легких. Она сообразила: следователь. В холле появился Сеси, сопровождаемый охранником в милицейской форме. Дроздов и Черных были в штатском.

— Сеси! — крикнула она.

— Ева…

Вид у него был жалкий. Сеси чуть не плакал… И тут она поняла, что перед ней перепуганный мальчишка. Почти ребенок. Ну какой он убийца? Разве такое может быть? Сердце сжалось. Господи-и-и! Как же все это несправедливо! Она всхлипнула. Хотелось кинуться к нему, крепко обнять, прижать к груди.

— Евдокия Ивановна, держите себя в руках, -сказал Дроздов, видя, как она дернулась. — Идет следственный эксперимент. Присутствуют понятые. Давид…

— Как Давид? — Дере удивился. И заволновался. — Почему Давид? А я? Какого тогда черта я здесь делаю?

— Альберт Валерианович, успокойтесь, — сказал Дроздов.

— Нет, вы мне объясните: что происходит? А? -не унимался Дере.

— Видимо, лишь мы с тобой в неведении, Алик, -поддержал его Гатин. — Какие-то игры. Что происходит? Кто-нибудь объяснит?

— Давайте-ка по правилам, — рассердился Дроздов. И мужчине в синем пиджаке: — Александр Евгеньевич, руководи.

Тот прокашлялся и сказал:

— Итак, вы, господа понятые, присутствуете при следственном эксперименте. — Тут она заметила женщину в фартуке — видимо, кухарку. Та испуганно жалась к дверям. — Внимательно за всем следите. Оператор?

Камера наехала на Сеси.

— В вашем присутствии, граждане понятые, гражданин Симонов, подозреваемый в убийстве гражданки Гатиной, расскажет нам… В общем… И покажет…

Следователь волновался и путался. Камеры он, как и большинство людей, боялся, говорить на нее не умел. Но все понимали важность момента и на такие мелочи внимания не обращали. Следственный эксперимент начался.

— Ну, Симонов? — помог следователю более опытный Дроздов. — Давай.