Стивен Коултер - Посольство

Тьюлер снял очки - посетитель сразу превратился в бесфор-менную розовато-коричневую массу - и принялся их протирать.

- Мистер Данлэп, с этим вам лучше обратиться в Министерство

почт... Посольство ведь не может контролировать его работу...Я дам вам адрес, по которому вы обратитесь...

- Адрес адресом, но это не то! Я желаю личной встречи с этим почтовиком, которому самое место - в гестапо! Я желаю встретиться с ним у вас в кабинете, вот здесь! Я желаю, чтобы он вручил мне вскрытые им письма - потом, когда ему снимут швы и вставят зубы!

- Отчего же, мистер Данлэп, возможна и личная встреча, когда вы вернетесь домой...

- Не-е-ет, так долго ждать я не согласен! Я ведь, кажется, нахожусь в правительственном учреждении США? Вот и извольте устроить мне эту встречу немедленно! У меня руки чешутся! Я покажу им, как читать чужие письма да ещё с сексуальными фантазиями!

- Если вы письменно изложите ваши претензии к министерству почт, я постараюсь отослать вашу жало...

- Нет, зачем же письменно? Письмами я сыт по горло, мне нужно видеть этого гестаповца перед собой, я не собираюсь отказывать себе в таком удовольствии, мистер... э-э...

- Тьюлер.

- Вот именно. Мистер Тьюлер.

Из окна посольского кабинета Шеннон смотрел на собирающихся внизу демонстрантов. Посол, прервав совещание, разговаривал по телефону с военно-воздушным атташе полковником Алленом.

Шеннон видел, как новые и новые группы людей выходят из метро, приближаются со стороны улицы Риволи, толпятся возле Тюильри. Под деревьями Елисейских Полей стояли в ожидании полицейские - офицеры в белых перчатках расхаживали вдоль шеренг.

Открылась дверь, и Шеннон обернулся. Вошел советник, аккуратно прикрыл дверь за собой и взглянул сначала на Шеннона, потом на посла. Лицо его слегка раскраснелось,

Гэмбл бросил трубку и откинулся на спинку кресла - за последние часы телефон просто раскалился: за исключением французских утренних газет, звонили все, кто только мог, даже ТАСС и Венгерское Телеграфное Агентство.

- Ну, что там, на площади? - обратился он к стоящей у окна Мэйзи.

Полиция уже перекрыла движение на площади со стороны по-сольства, и гул толпы слышался даже в кабинете.

- Сай Пэскоу и Тоуси пытаются пройти через кордон, - говорила Мэйзи. А вон и Уолтер Чедс.

Из соседней комнаты, где собралось несколько журналистов, донеслись язвительные реплики. Гэмбл, отшвырнув кресло, подошел к Мэйзи. Он увидел, как журналисты пробиваются к во - ротам, через каждые два метра предъявляя свои аккредитаци - онные карточки. Кто-то из полицейских - офицер, судя по серебряному галуну на кепи, - размахивая руками, принялся оттеснять их в сторону, показывая при этом на здание посольства. Все было как всегда. Толпа демонстрантов уже наглухо блокировала Буасси д'Англа и выплескивалась на Площадь Согласия.

Снова зазвонил телефон. Гэмбл повернулся.

- Я подойду, Мэйзи. Да! А, Морис!.. Что? Нет, это вздор. Нам известно лишь... Подожди, дай сказать. Нам известно лишь, что некий русский - без сомнения, это Горенко - утром пришел в посольство, начал разговаривать с сотрудниками, но те никак не могли понять, чего ему надо. А потом он повел себя странно... Русские сами подтвердили, что он малость нездоров. Потом его друзья - по крайней мере, так они отрекомендовались - пришли за ним, а мы помогли вывести беднягу... Сколько их было? Человека три-четыре. Что? У нас, в посольстве?.. Нет, послушай, я повторяю: нам известно только, что мы помогли ему покинуть посольство... Понятия не имею, чего он добивался. И куда направился, мне неизвестно. Да нет же!.. Не знаю, что это были за люди. Нет, Морис, никакого заявления нет и не было, а все это я тебе рассказал исключительно по дружбе. Да. Да. Вошел и вышел. Что-о? Чепуха какая! Никого мы не похищали. Это твое право. Да. Категорически отрицаю. Пока.

Он повесил трубку и закурил. Нарастает как снежный ком.

С улицы раздались крики, и Гэмбл снова подошел к окну. Шеренга жандармов в шлемах и с карабинами в руках, выстро - ившаяся вдоль фасада посольства, сделала шесть шагов вперед, и толпа негодующе загудела. Людей на площади становилось все больше, но между ними и жандармами все ещё сохранялась дистанция. Морской пехотинец впустил троих американских репортеров и снова запер за ними ворота. Через минуту их голоса слышались уже из соседней комнаты.

- В один прекрасный день сюда просто бросят бомбу! - горячился Пэскоу.

- Скажи-ка, Сай, ты в самом деле носишь весь свой интеллектуальный багаж в мешках под глазами?