Анатолий Ковалев - Удар шаровой молнии

- Инга!

Когда Донатас улыбался, выражение столица становилось фальшивым. Это был тот случай, когда улыбка живет отдельно от лица. Этот сорокалетний невысокий коренастый шатен с живым взглядом чаще всего обходился без улыбки.

- Как не стыдно опаздывать! - по-отечески приобнял он девушку и погладил по спине. - Мы уже стосковались по женскому обществу!

Он посадил ее рядом с собой и представил некоторым гостям. Она с ходу вычислила главных действующих лиц - акул, вокруг которых сновали рыбки помельче. Безусловно, балом заправлял Нечаев, который поздоровался с ней едва заметным кивком головы. Кроме Дона, был еще один и литовский туз, как она догадалась - тот самый компаньон нотариуса, от которого она собралась защищать Нечаева, вытянув под это дело скромную сумму в долларах. Четвертым оказался очень неприятный тип, долговязый, с вытянутым лицом. Он посмотрел на Аиду оценивающим взглядом и улыбнулся, сверкнув золотыми зубами. На шее у него имелся продольный шрам, который он не намерен был скрывать от любопытных глаз, а, наоборот, всячески демонстрировал, по-видимому, презирая галстуки и высокие воротнички. Шрам багровел, когда его хозяин вливал в себя определенное количество водки. Именно этот шрам помог Аиде вспомнить, что она однажды уже встречала этого человека. И тоже на поминках. Два года назад. Это было в Екатеринбурге, и их не представили друг другу. Потому что тогда он не был столь важной персоной. Она не сомневалась, что сидит за одним столом с Борзым, который по словам Мадьяра на днях улетел домой.

А снующие вокруг стола молодые люди с какими-то сверхсекретными папками, давали понять, что тут не просто поминки, не просто вечер дружбы народов, а еще и подписание договоров, дележ владений убиенного Ваха.

- А он бы и так вам все отдал,-тихо сказала Аида.

- Что?-не расслышал Дон.

- Кто-то из твоих друзей перестарался, - дерзко заявила она. - Вах пребывал в депрессии, и готов был продать тебе по дешевке свою часть предприятия. У вас ведь состоялся с ним телефонный разговор, не так ли?

- Откуда ты все знаешь?

- Я была у него дома в день убийства.

- Просила денег?

- Это мое дело.

Присутствие Борзого, да еще в виде компаньона Донатаса, ставило крест на всей затее и на ней самой. Ведь она собиралась продать Борзому шефа, и Дон уже, наверно, в курсе этой несостоявшейся сделки.

- Помянете Валентина Алексеевича? - навис над ней Борзой с бутылкой водки и нагловатой ухмылкой.

- Красное вино, пожалуйста, - сказала она с литовским акцентом.

- Правильно, детка - поддержал ее Дон. - Мы, добрые католики, поминаем не водкой, а красным вином! Это цвет крови Господа нашего...

- Да какой ты, в задницу, католик! - перебила она его по-литовски, вызвав взрыв смеха у литовской части сборища. И еще она успела заметить улыбку на лице Нечаева.

Она залпом выпила вино.

- За что я люблю эту девчонку? - воскликнул раскрасневшийся Дон. - Кто еще посмеет мне дерзить, как она? Есть добровольцы?

За столом установилась гробовая тишина. Все словно оцепенели, только престарелая родственница покойного неодобрительно покачала головой.

- То-то же,-обведя волчьим взгляд ом присутствующих, подытожил Донатас. После чего смачно выругался по-русски, и Аиде стало не по себе. Она вдруг вспомнила, что месяц назад заметила у Дона на макушечке едва наметившуюся лысину. Вот студентке иняза, стоявшей на балконе, она и бросилась в глаза.

- Как поживает ваш украинский друг? - подсел к Аиде Борзой.

- Спасибо, хорошо. Очень хотел с вами увидеться, но дела не позволили.

- Когда разделается с делами, пусть приезжает в Катю. Я всегда рад гостям, а таким в особенности. - Последние слова он произнес со скрежетом зубовным. Видно, Мадьяр сильно расстроил его планы. Или, вернее, часть планов. Теперь Аида понимала, что Борзой приехал в Питер не только ради нее, а чтобы договориться с Доном и остальными. Ради сегодняшних поминок он здесь. И Донатас, возможно, расплатится ею с Борзым.

Нет, не зря ее пригласили сюда и показали всем тузам будущего синдиката. Это значит, как верно заметил Мадьяр, что ее услуги больше не понадобятся. И главное - выйти отсюда. Главное - уцелеть.

- А теперь по-православному! - объявила она.

- Вот это другое дело! - почему-то обрадовался Борзой и налил ей полный бокал водки.

- Упиться - так упиться. Чтоб мы все сдохли! - провозгласила она тост и снова выпила все до дна, так что ей даже зааплодировали. Сидевший напротив литовский компаньон Нечаева смотрел на нее с восхищением, не отрывая глаз.