Станислав Гагарин - Третий апостол

— Хорошо… Примем как отправную точку, что смертельно раненный профессор, теряя силы, совершал осмысленные действия, и то, что он предпринял — не случайно. Своим последним движением Маркерт хотел сказать людям нечто. Вы разобрались в иерархии этих апостолов, Арвид Оттович?

— Так точно!

Казакис поднялся из-за стола.

— Сидите, — сказал Жуков.

— В доме профессора Маркерта было двенадцать фигурок апостолов, учеников Иисуса Христа. Он, привез их из Италии как ватиканский сувенир. В руке убитого был зажат апостол Петр, он стоял на полке третьим слева. Тут я приготовил список остальных апостолов. Прочитать?

— Давайте я посмотрю, — сказал Жуков.

Арвид протянул начальнику управления листок.

— Ого, да вы тут прямо-таки досье завели на каждого… Что же, это правильно. В этом деле без знания богословия нам не обойтись… Андрей, Иоанн Маленький, Симон Кананит, Левий Матвей, Большой Иаков… Всего двенадцать… И апостол Петр. Ведь профессор Маркерт в прошлом выпускник духовной академии?

— Да, — ответил Казакис. — Уже готовился принять сан священнослужителя, но потом порвал с религией, окончил университет, был ярым атеистом, блестящим знатоком богословия. Представители духовенства старались не вступать с ним в публичные диспуты.

— Так, так, — сказал начальник управления. — И, по данным баллистической экспертизы этот богослов-атеист убит двумя выстрелами из американского кольта армейского образца. Армейского образца… Гм… Умирая, профессор Маркерт добирается до апостольского набора, привезенного им из Рима, выбирает из двенадцати апостолов одного и зажимает в руке, будто перед смертью хочет сообщить нам этим нечто важное. Что именно? Ведь выбор его падает не на Фому Зилота, не на Фаддея, сына Алфеева, и даже не на Иуду Искариота. Профессор выбрал апостола Петра. Случайно ли в руке его оказался именно Петр? Но почему Петр?

— Третий апостол, — задумчиво произнес доктор Франичек.

Жители Западноморска по праву гордились замечательным старинным органом. Он размещался в здании бывшего кафедрального собора, выстроенного когда-то на острове посреди реки Прегодавы и чудом уцелевшего среди руин старого города. Река разделяла город на две части, берега ее были застроены причалами, портовыми складами и холодильниками.

Когда-то с острова началась застройка Западноморска, основанного в раннем средневековье. Разрушенные войной старые дома восстановить не удалось, а сохранившееся здание собора с его уникальным органом превратили позднее в концертный зал. Он привлекал истинных любителей органной музыки со всех концов страны и из-за рубежа.

В день убийства профессора Маркерта в кафедральном соборе давали концерт. Программой предусматривалось исполнение лучших работ великих композиторов-органистов от Блайтмена и Баха до Сен-Санса, Франка и Кранден-Уайта. Слушателей хотели познакомить и с современными композициями, куда вплеталось участие других инструментов с непременным владычеством органа. Концерт подготовили заслуженные мастера, они собирались показать свою виртуозную игру. Но главными исполнителями были выпускники Западноморской консерватории. В этот вечер они должны были выйти к широкой публике зрелыми органистами, сегодня был их дебют.

Среди молодых исполнителей значилась и студентка консерватории Татьяна Маркерт, единственная дочь профессора Маркерта, который заведовал кафедрой научного атеизма в Западноморском университете.

Маркерты жили в бывшем предместье Западноморска. Бывшим оно стало уже после войны, поскольку центральная часть города была разрушена и городские учреждения переместились сюда. Постепенно руины снесли, и на их месте выстроили современные здания. Они, бесспорно, проигрывали в сравнении со старой архитектурой Западноморска, и район Малицы, где профессор Маркерт занимал просторный старинный коттедж, по праву считался украшением города.

К этому вечеру, на который был назначен отчетный концерт, в доме Маркертов готовились давно. Когда же наступил долгожданный день, волнение достигло апогея. Впрочем, внешне беспокоились лишь сама Таня и тетя Магда, двоюродная сестра покойной жены профессора, которая воспитывала осиротевшую девочку едва ли не со дня ее рождения.

Сам Борис Янович держался невозмутимо, как и подобает мужчине. Но порою и профессор не выдерживал и под каким-либо невинным предлогом спускался из кабинета в гостиную, чтоб взглянуть, как его женщины вместе с портнихой хлопочут вокруг сооруженного с великим тщанием концертного платья.