Софья Ролдугина: Кофе для невлюбленных

Гуси, по обыкновению, опоздали. К тому времени, как на Горб въехали два автомобиля, Эрвин Калле уже успел выплакаться на плече Эллиса, а я, кажется, заработать простуду. По крайней мере, позднее, во время беседы с мистером Хоупсоном в Управлении, мысли мои витали исключительно вокруг шерстяного пледа и горячего шоколада с перцем.

Ну, и еще я думала о том, чтобы не чихнуть прямо на собеседника. Невежливо бы получилось.

— Так вы говорите, что совершенно случайно оказались на Эйвонском Горбу, леди Виржиния? Мистер Норманн ни к чему вас не принуждал и не вовлекал силою или хитростью в расследование? — нервно подкручивая усы, спрашивал мистер Хоупсон. В четвертый раз, кажется.

Я только благовоспитанно опустила глаза.

— Конечно. А потом я увидела, как мистеру Норманну угрожают пистолетом, и лишилась чувств. И совершенно, совершенно ничего не помню.

Эллис, изучающий хмурый пейзаж за окном, только хмыкнул. К счастью, на мосту у нас было достаточно времени, чтобы сговориться.

— Что ж, если так, то у меня нет оснований подозревать мистера Норманна в том, что он привлек к расследованию постороннего человека да к тому же рисковал жизнью графини, — с невероятным облегчением ответил мистер Хоупсон и бросил в сторону Эллиса быстрый и внимательный взгляд. Детектив, разумеется, даже не заметил этого. — Благодарю за содействие, леди Виржиния, и прошу прощения за то, что трачу ваше драгоценное время.

— Что вы, не стоит, — улыбнулась я. — И, кстати. Как графиня Эверсанская и Валтерская… — Хоупсон напрягся. — …а также как честная подданная Аксонской Империи, я смею рассчитывать на то, что суд пройдет в соответствии с законом, а преступница, едва не погубившая одного из величайших художников нашего времени, получит по заслугам.

— Все будет зависеть от представленных доказательств и свидетельства мистера Калле, — развел руками Хоупсон и поежился, когда я сощурила глаза. — Однако могу обещать вам, леди Виржиния, что за этим процессом я прослежу лично.

— Это очень любезно с вашей стороны, мистер Хоупсон. А теперь, с вашего позволения, я пойду.

— Конечно-конечно. Всего наилучшего!

У ворот Управления меня поджидал автомобиль и — Лайзо Маноле.

— Куда пожелаете отправиться, леди Виржиния? Домой, я полагаю?

— Нет, — я глянула на часы на башне управления. — Пожалуй, в «Старое гнездо». Поверьте, мистер Маноле, нет лучшего лекарства от начинающейся простуды, чем шоколад с перцем и медом по рецепту Георга.

А три недели спустя в особняк на Спэрроу-плейс неизвестный подкинул конверт. В нем лежали две газетные вырезки и записка на белой карточке, сделанная мелким, изящным почерком.

Первая статья гласила:

ПРОЦЕСС ВЕКА — НЕВЕСТА-УБИЙЦА,

или все же потомок Ши?

Беспрецедентный судебный процесс прошел в минувшую пятницу в Верховном суде славного города Бромли. Мисс Мэри Найс, также известная как Финола Дилейни (что подтвердилось ответом из Управления Спокойствия герцогства Альба), обвинялась в чудовищных преступлениях — убийстве, мошенничестве, доведении до самоубийства и вооруженном нападении на сотрудника Городского управления безопасности. Однако заседание превратилось в трагикомедию, как нельзя более подходящую для Королевского театра.

«Я всего лишь следовала своей природе, — говорила прелестная преступница, бесстыдно глядя в глаза обвинителям. — Меня нельзя судить по человеческим законам, ведь я не человек. Давно, очень давно к моей матери явился прекрасный юноша с волосами цвета спелой пшеницы и назвался странником из Долины вечной красоты. Как могла смертная женщина противиться воле ши? Они провели вместе ночь, а утром он исчез. От этого союза и родилась я, одной ногой стоя на земле человеческой, а другой — на земле народа ши».

В остальном же подсудимая проявила завидную рассудительность, столь несвойственную юным девушкам, порой граничащую с вопиющим цинизмом.

Жестокость и холодная расчетливость этого прелестного создания просто поражают воображение. Последней жертвой мисс Найс-Дилейни стал знаменитый актер Патрик Морель. Используя женские чары, а также специальные травяные отвары, самым подлым образом влияющие на мужское хладнокровие, она завладела мыслями мистера Мореля, стала его невестой, а затем хитростью склонила его к самоубийству. Бедняга, опьяненный наркотическим составом, и не догадывался, к чему подталкивает его мнимая возлюбленная. Он считал, что всего лишь репетирует с нею сцену из грядущего спектакля, в котором должен был играть Питера О'Райли, того самого «Обманутого Питера» — и, по злой иронии судьбы, сам оказался обманут.