Агата Кристи: Человек в тумане

- На редкость нервная особа. Вечно ей мерещатся взломщики. Вечно требует, чтобы я лучше караулил. Обычное дело с пожилыми женщинами...

- Пожилыми? - переспросил Томми. - А вы, случайно, не знаете, не остановилась ли здесь некая молодая леди?

- Молодая леди, - повторил полицейский и вроде как бы задумался. - Молодая леди... Нет, не могу сказать, чтобы мне было известно об этом.

- Может, она вовсе и не остановилась здесь, Томми, - вставила Таппенс. - А может, просто еще не пришла. Она ведь вышла совсем незадолго до нас.

- Ах да, - внезапно молвил констебль. - Теперь я припоминаю, что какая-то дама действительно входила в калитку. Я как раз свернул на эту улицу. Должно быть, три или четыре минуты назад.

- На ней была накидка из горностая? - нетерпеливо спросила Таппенс.

- Да что-то вроде кролика действительно висело у нее на шее, - признал полицейский.

Таппенс улыбнулась, и полицейский двинулся в том направлении, откуда они пришли.

Едва Томми с Таппенс свернули в калитку, из дома послышался слабый приглушенный крик, потом дверь распахнулась и на порог вылетел Джеймс Рэйли. Его перекошенное ужасом лицо было совсем белым, а глаза невидяще смотрели вдаль. Он шатался, как пьяный.

Мимо Томми с Таппенс он пробежал, будто вовсе не заметив их, механически повторяя:

- Боже мой! Боже мой! О Боже мой!

Он уцепился за калитку, пытаясь сохранить равновесие, и вдруг, словно подстегнутый накатившей паникой, со всех ног бросился вниз по дороге в направлении прямо противоположном тому, в котором ушел полицейский.

***

Томми и Таппенс изумленно переглянулись.

- Похоже, - выдавил Томми, - в доме что-то случилось. Наш друг Рэйли выглядит сильно напуганным.

Таппенс, рассеянно водившая по калитке пальцем, подняла голову.

- И еще он вляпался где-то в непросохшую красную краску.

- Хм, - промычал Томми. - Кажется, нам нужно поспешить. Не нравится мне все это.

На крыльце появилась горничная в белом чепчике. От негодования она даже не сразу смогла заговорить.

- Нет, отче, вы когда-нибудь видели нечто подобное? - взорвалась наконец она, когда Томми одолел ступеньки крыльца. - Этот тип является сюда, требует молодую леди и, не спрашивая разрешения, прорывается к ней наверх. Она - а что ей, бедняжке, остается? - кричит, как дикая кошка, а этот - глядь - уже несется вниз, весь белый, точно повстречал привидение. Ну и что все это, скажите на милость, значит?

- С кем это ты там разговариваешь, Элен? - послышался из глубин дома скрипучий голос.

- Хозяйка, - сообщила Элен без особой на то нужды. Она отступила, и Томми оказался лицом к лицу с седовласой и худощавой пожилой особой, одетой во что-то черное, расшитое бисером. От ее ледяных голубых глаз веяло холодом даже через пенсне.

- Миссис Ханикот? - уточнил Томми. - Я пришел к мисс Гленн.

Миссис Ханикот окинула Томми пронзительным взглядом, потом повернулась к Таппенс и впитала в себя все до единой детали ее внешности.

- Вот как? - сказала она и уже более миролюбиво добавила:

- Вот как. Что ж, пожалуй, вы можете зайти.

Она провела их по коридору в дальнюю комнату, окна которой выходили в сад. Сама по себе комната была весьма больших размеров, но благодаря огромному количеству набитой туда мебели казалась маленькой и тесной. В камине полыхало яркое пламя, сбоку уютно пристроилась софа, обитая ситцем. Обои в тонкую серую полоску венчались у потолка рисованными розовыми гирляндами. Значительную часть обоев прикрывали многочисленные гравюры и картины маслом.

В общем, это была комната, поместить в которую роскошную Джильду Гленн воображение отказывалось наотрез.

- Садитесь, - предложила миссис Ханикот. - Прежде всего, надеюсь вы меня простите, должна сказать, что я весьма невысокого мнения о римской католической Церкви в целом. И уж тем более не ожидала увидеть ее служителя в своем доме. Но если Джильда подалась в католицизм - что ж, этого и следовало ожидать при ее образе жизни. Позволю себе заметить, что могло быть и хуже. Могла вообще остаться безбожницей. Хотя я, знаете, питала бы к вашей Церкви куда большее уважение, если б она позволяла своим служителям жениться. Все эти монастыри... Куча красивых молоденьких девушек, сидящих там взаперти, и кто знает, что из них вырастет? Нет, об этом даже думать не хочется.

Миссис Ханикот умолкла и тяжело перевела дух. Вместо того чтобы ринуться на защиту обета безбрачия или иных спорных пунктов, затронутых хозяйкой, Томми перешел прямо к делу: