Агата Кристи: Испытание невиновностью

- Ты ступай в дом, а я немного похожу по саду, кое-что обдумаю. Ступай, ступай. Тина. Тебя ждет разговор с Филипом.

Тина спросила:

- А ты не... Ты не собираешься?..

- Прыгнуть вниз головой с Обрыва влюбленных? - со смешком договорил Микки. - Ты что? Ты же меня знаешь.

- Иногда мне кажется, что тут вообще никто никого не знает.

Сказав это, она повернулась и медленно пошла к дому. Микки стоял, засунув руки в карманы, и понуро смотрел ей вслед. Брови его были нахмурены. Немного так постояв, он начал обходить дом вокруг, внимательно поглядывая наверх. Ему припомнилось детство. Вот старая магнолия. Сколько раз мальчиком он влезал по ней до второго этажа и через окно на лестничной площадке забирался в дом. Под деревом был маленький участочек земли, который считался его личным садиком. Впрочем, садиками он никогда особенно не интересовался. Заводные игрушки, которые ему покупали, он всегда норовил разобрать на части. "Маленький разрушитель", - подумал он о себе и покачал головой.

Н-да. Человек какой был, таким и остается.

***

В доме Тина столкнулась в коридоре с Мэри. При виде сестры та удивленно вздернула брови.

- Тина! Ты приехала из Редмина?

- Да, - ответила Тина. - А ты разве не ждала меня?

- Я совсем забыла, - сказала Мэри. - Кажется, Филип упоминал о том, что ты должна приехать. Она отвернулась.

- Я иду на кухню, - сообщила она. - Узнать, привезли ли "Оувалтин" ["Оувалтин" - шоколадный напиток.]. Филип пьет его перед самым сном. Кирстен понесла ему кофе. Он любит кофе больше, чем чай, говорит, что от чая у него расстройство.

- Почему ты обращаешься с ним, как с беспомощным младенцем, Мэри? спросила Тина. - Он ведь не беспомощный.

Глаза Мэри холодно блеснули.

- Когда у тебя будет свой муж, Тина, - сердито произнесла она, - тогда ты будешь лучше знать, какое обращение предпочитают мужья.

- Прости, - тихо сказала Тина.

- Только бы нам наконец вырваться из этого дома, - вздохнула Мэри. Филипу так вредно здесь находиться. А сегодня еще Эстер возвращается.

- Да? - удивилась Тина. - Эстер приезжает? Зачем?

- Откуда мне знать? Позвонила вчера вечером и сказала, что приедет. Каким поездом, представления не имею. Наверно, экспрессом, как обычно. Кому-то придется поехать в Драймут встретить ее.

Мэри скрылась в коридоре, ведущем в кухню. Тина, постояв мгновенье в нерешительности, пошла по лестнице наверх. Когда она поднялась на площадку, справа открылась дверь и вышла Эстер. При виде Тины на лице у нее выразилось удивление.

- Эстер! Мне сказали, что ты скоро приедешь, а ты, оказывается, уже здесь.

- Доктор Колгари привез меня на автомобиле, - объяснила Эстер. - Я вошла и сразу поднялась к себе. Никто в доме, наверно, не знает, что я уже приехала.

- И доктор Колгари здесь?

- Нет, он высадил меня и поехал в Драймут. У него там с кем-то назначена встреча.

- Мэри думает, что ты еще не приехала.

- Мэри вообще ничего ни о ком не знает, - сказала Эстер. - Они с Филипом держатся ото всех в сторонке. Папа с Гвендой, должно быть, в библиотеке. Похоже, жизнь тут как шла, так и идет.

- Отчего же ей не идти?

- Н-ну, не знаю. Просто я думала, что тут все переменилось.

Она обошла Тину и стала спускаться по лестнице. А Тина прошла в коридор и, не заходя в библиотеку, сразу направилась к апартаментам Даррантов. Перед их дверью стояла Кирстен Линдстрем с подносом в руке. Она резко обернулась.

- Господи, Тина! Как ты меня напугала, - проговорила она. - Я принесла Филипу кофе и печенье.

Тина подошла и встала рядом.

Кирстен, постучавшись, толчком открыла дверь и первой вошла в комнату. Из-за ее высокой плотной фигуры ничего не было видно, но Тина вдруг услышала, как Кирстен испуганно охнула и уронила поднос. Чашка, блюдце и тарелочка со звоном разбились о каминный экран.

- Нет! - вскрикнула Кирстен. - О нет!

- Филип? - только и вымолвила Тина. Она обошла обомлевшую женщину и приблизилась к инвалидному креслу у письменного столика. Филип Дар-рант, по-видимому, только что писал, возле его правой руки лежала шариковая ручка. Но голову он как-то боком уронил на стол. И на затылке у основания черепа виднелся маленький темный ромбик, сочившийся красным на белый воротник.

- Его убили, - проговорила Кирстен. - Закололи. Вот сюда, прямо в мозжечок. Сюда достаточно только вонзить острие - и моментальная смерть.

Она прибавила, повышая голос:

- Я его предостерегала. Я сделала все возможное. Но он вел себя как ребенок, который норовит поиграть с опасными предметами, не понимая, чем это может кончиться.