Агата Кристи - Испытание невиновностью

Девушка потянула дверь на себя. Колгари торопливо вытащил из кармана письмо - с этого надо было начать! - и протянул ей.

- Это от мистера Маршалла, - пробормотал он. Девушка, опешив, неуверенно взяла конверт.

- От мистера Маршалла? Из Лондона? - переспросила она.

Пожилая женщина, которая до этого момента скрывалась где-то в глубине передней, теперь тоже подошла к двери и вонзила в Колгари подозрительный взгляд. Ему вдруг вспомнились католические монахини. Ну конечно, типичная монахиня. Ей бы белый крахмальный чепец, черное одеяние и накидку. Да, но вид у нее совсем не отрешенный, она больше похожа на монастырскую привратницу, которая буравит вас взглядом через маленькое окошко в толстой двери, а потом скрепя сердце впускает и ведет в комнату для посетителей или к настоятельнице.

- Значит, вы от мистера Маршалла? - заговорила женщина. Тон у нее был обличающий.

Эстер продолжала молча смотреть на конверт. Потом, не говоря ни слова, повернулась и пошла наверх.

Колгари замер в дверях, боясь пошевелиться под тяжелым подозрительным взглядом этого дракона в обличье монахини.

Он прикидывал, что бы такое сказать, но ничего надумать не мог и решил благоразумно помолчать.

- Отец говорит, пусть поднимется, - донесся сверху надменно-холодный голос Эстер.

Дракон нехотя посторонился, продолжая буравить его подозрительным взглядом. Артур Колгари вошел, положил шляпу на стул и поднялся по лестнице. Эстер его ждала.

Артура поразила почти больничная чистота дома: было такое ощущение, что он попал в фешенебельную частную лечебницу.

Они миновали коридор и, спустившись вниз на три ступени, остановились перед дверью. Эстер отворила ее и жестом пригласила Артура войти. Потом вошла сама и прикрыла за собой дверь.

Это была библиотека. Оглядевшись, Колгари облегченно вздохнул. Здесь не было и следа унылой стерильности. Чувствовалось, что здесь работают, отдыхают - в общем, живут. Стены уставлены книжными шкафами, кресла массивные, довольно потертые, но удобные. На столах разложены книги, бумаги, повсюду царит приятный для глаза рабочий беспорядок. Входя, Артур мельком увидел, как в другую, дальнюю дверь вышла женщина, молодая и весьма привлекательная. Навстречу ему из-за стола поднялся хозяин дома. В руках у него было распечатанное письмо.

Первое впечатление от Лео Аргайла - очень истощенный, почти бесплотный. Призрак, а не человек. Голос приятный, хотя ему явно недостает звучности.

- Доктор Колгари? - сказал он. - Прошу вас, присаживайтесь.

Колгари опустился на стул, стоявший у стола. Взял предложенную ему сигарету. Лео Аргайл тоже неторопливо сел, вообще в его жестах не было ни тени суетливости, как будто в этом доме время мало что значило. Говорил он, чуть заметно улыбаясь и легонько постукивая по письму бескровным пальцем.

- Мистер Маршалл пишет, что вы имеете сообщить нам нечто важное, хотя не указывает, что именно, - И улыбнувшись более открыто, он добавил:

- Юристы всегда так осторожны - им лишь бы ничем себя не связать.

Неожиданно Артуру пришло в голову, что перед ним вполне счастливый человек. Не жизнерадостный, не брызжущий весельем, а счастливый в своем собственном призрачном, но блаженном убежище. С внешним миром этот человек, похоже, совсем не сталкивается и весьма этому рад. Артура эта его отрешенность поразила, хотя он и сам не смог бы объяснить почему.

- Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились встретиться со мной, сказал он, чтобы хоть с чего-то начать. - Я подумал, что лучше будет не писать, а повидать вас лично. - Он помолчал, потом вдруг нервно произнес:

- Мне трудно... Невероятно трудно сообщить...

- А вы не спешите, - учтиво, но все так же отрешенно сказал Аргайл.

Он подался вперед, будто желая со свойственной ему неизменной доброжелательностью помочь гостю.

- Так как вы пришли с письмом от Маршалла, я полагаю, ваш визит имеет отношение к моему несчастному сыну Жако. Я хотел сказать, к Джеку... Дома мы его называли Жако.

Все приготовленные заранее слова выскочили у Артура из головы перед лицом страшной правды, которую он обязан был открыть. Он снова попытался было заговорить:

- Я хотел бы... - и снова замолчал.

- Может быть, вам будет легче решиться, если я скажу, что... - осторожно начал Аргайл. - Мы ведь знаем, что Жако вряд ли можно считать психически здоровым человеком. Что бы вы ни сообщили нам, для нас это не будет неожиданностью. То, что случилось, ужасно, но я убежден, что Жако не отвечал за свои действия.