Агата Кристи - Шахматный ребус

Дверь квартиры нам открыл слуга с каким-то застывшим лицом. Казалось, этот человек вообще не в состоянии выражать какие-то эмоции.

Пуаро протянул ему свою визитную карточку, на которой Джепп нацарапал несколько рекомендательных слов, и нас провели в длинную, с низкими потолками комнату, которая была уставлена антикварными вещами, а стены ее были увешаны дорогими картинами. На одной из стен висело несколько чудесных икон, а на полу лежали великолепные персидские ковры. В углу на столе стоял самовар.

Я осмотрел одну из икон, которая мне показалась самой ценной, и повернулся к Пуаро, чтобы поделиться с ним своими соображениями, как вдруг обнаружил его стоящим на коленях - он что-то разглядывал на ковре. Ковер был безусловно очень красив, но такого пристального внимания все-таки не заслуживал.

- Это что, какой-нибудь особенный ковер? - на всякий случай спросил я.

- Ковер? Какой ковер? А... Этот? Да, замечательный, поэтому странно, что кто-то прибил его огромным гвоздем... Нет-нет, Гастингс, - остановил он меня, увидев, что я наклонился к ковру, пытаясь найти этот гвоздь. - Гвоздя уже нет, осталась только дырка.

Легкий шорох сзади заставил меня обернуться, а Пуаро - вскочить на ноги. В дверях стояла девушка невысокого роста. В ее темно-голубых глазах отражались изумление и легкий испуг. У нее было прекрасное грустное лицо, а ее черные волосы были коротко подстрижены. Говорила она мягким приятным голосом, но с сильным акцентом.

- Прошу прощения, но мой дядя не сможет принять вас лично. Он очень нездоров.

- Какая жалость, но, возможно, вы окажете мне любезность и ответите на мои вопросы? Вы мадемуазель Давилова?

- Да, я Соня Давилова.

- Я собираю кое-какие сведения о том печальном инциденте, который произошел два дня назад в вашем доме. Я имею в виду смерть Гилмора Уилсона. Что вы можете рассказать об этом?

Глаза девушки расширились.

- Он умер от сердечной недостаточности во время партии.

- Полиция не совсем уверена, что это произошло из-за сердца, мадемуазель.

Девушка всплеснула руками.

- Значит, это правда, - сказала она. - Иван был прав.

- Кто такой Иван и почему он был прав?

- Это слуга, который открыл вам дверь. Недавно он мне сказал, что ему кажется, будто Гилмор Уилсон умер не своей смертью - что его отравили, и отравили по ошибке.

- По ошибке?

- Да, яд предназначался моему дяде.

Девушка прониклась к нам доверием и говорила охотно.

- Почему вы так думаете, мадемуазель? Кто может желать смерти вашему дяде? Она покачала головой.

- Я не знаю. Мне ничего не говорят, и дядя мне не доверяет. Возможно, он прав. Он меня почти не знает: Я приехала сюда совсем недавно, а до этого он видел меня совсем маленькой. Но я чувствую: он чего-то боится. У нас в России полно всяких тайных организаций... Однажды я случайно подслушала нечто такое, что сразу поняла: он боится именно чего-то подобного. Скажите, мосье. Девушка подошла к Пуаро и, понизив голос, спросила:

- Вы слышали когда-нибудь о Большой Четверке?

Пуаро от неожиданности даже вздрогнул, глаза его буквально округлились от удивления.

- Почему вы.., что вам известно об этой самой Большой Четверке, мадемуазель?

- Известно, что такая организация существует! Однажды при мне кто-то упомянул это название... Ну а потом я спросила дядю, что оно обозначает. Видели бы вы, как он перепугался! У него задрожали руки, а лицо стало белым как мел. Он их страшно боится, я в этом уверена. И именно они убили этого американца Уилсона.

- Большая Четверка, - пробормотал Пуаро. - Опять Большая Четверка... Да, мадемуазель, вы правы. Ваш дядя в большой опасности, и я должен его спасти. Будьте так любезны, расскажите, как проходил тот матч. Покажите, где стоял шахматный стол, где сидели игроки, где располагались зрители - словом, все, что вспомните.

Девушка прошла в угол комнаты и показала столик, поверхность которого представляла собой шахматную доску. Белые квадратики явно были покрыты серебром. Это и был тот самый шахматный столик, за которым сидели игроки.

- Его прислали дяде в подарок месяца полтора назад, - объяснила она, - с пожеланием здоровья и побед над соперниками. Стоял он на середине комнаты. Вот здесь...

Пуаро принялся тщательно осматривать столик, что, по моему мнению, было совершенно излишне. И вообще, многие вопросы, которые он задавал, казались мне совершенно бессмысленными, а те, которые были действительно важными, он почему-то не задал. Похоже, неожиданное напоминание о Большой Четверке выбило его из колеи.