Агата Кристи - Таинственное происшествие в Стайлз

- Да, ситуация у вас не из приятных...

- Не из приятных? Да это просто кошмар!

Вот так случайная встреча и привела к тому, что тремя днями позже я сошел с поезда в Стайлз Сент-Мэри. Это был маленький, нелепый полустанок, непонятно для чего затерявшийся среди сельских проселочных дорог и зелени окрестных полей. Джон Кавендиш встретил меня на перроне и пригласил в автомобиль.

- Из-за маминых разъездов у нас почти не осталось бензина, - сказал он.

От станции надо было ехать две мили до деревушки Стайлз Сент-Мэри и оттуда еще милю до Стайлз Корт. Стоял тихий июльский день. Глядя на эти спокойные поля Эссекса, зеленеющие под ласковым полуденным солнцем, было трудно представить, что где-то недалеко шла страшная война. Мне казалось, что я вдруг перенесся в другой мир. Когда мы свернули в садовые ворота, Джон сказал: "Брось, Хастингс, для тебя это слишком тихое место".

- Знаешь, дружище, больше всего на свете мне сейчас нужна именно тишина.

- Ну и отлично. У нас тут все условия для праздного существования. Я иногда вожусь на ферме и дважды в неделю занимаюсь с добровольцами. Зато моя жена бывает на ферме постоянно. Каждый день с пяти утра и до самого завтрака она доит коров. Да, и наша жизнь была бы прекрасна, если бы не этот чертов Альфред Инглторп.

Неожиданно он затормозил и взглянул на часы.

- Попробуем заехать за Цинцией. Хотя нет, не успеем: она, видимо, уже ушла из госпиталя.

- Разве твою жену зовут Цинция?

- Нет, это протеже моей матери. Мать Цинции была ее старой школьной подругой. Она вышла замуж за адвоката, занимавшегося какими-то темными делишками. Он разорился, и Цинция оказалась без гроша в кармане. Моя мать решила ей помочь, и вот уже почти два года она живет у нас. Она работает в Тэдминстерском госпитале Красного Креста в семи милях отсюда.

Пока Джон говорил, мы подъехали к прекрасному старинному особняку. Какая-то женщина в толстой твидовой юбке возилась у цветочной клумбы. Едва заметив нас, она выпрямилась.

- Привет, Эви! Знакомьтесь с нашим израненным героем. Мистер Хастингс. Мисс Ховард.

Рукопожатие мисс Ховард было сильным, почти болезненным. Она выглядела лет на сорок и обладала весьма приятной наружностью - загорелое лицо с удивительно голубыми глазами, крупная, стройная фигура. Мисс Ховард была обута в довольно большие ботинки на толстой добротной подошве. Говорила она в какой-то телеграфной манере:

- С сорняками прямо беда. Не успеваешь выполоть, появляются новые.

- Я буду рад принести хоть какую-то пользу, - сказал я.

- Не говорите так. Никогда. Не хочу этого слышать.

- Вы слишком нетерпимы, Эви, - с улыбкой сказал Джон. - Где будем пить чай, в доме или на воздухе?

- На воздухе. В такой день грех сидеть взаперти.

- Хорошо, пошли. Хватит возиться в саду. Вы уже наверняка отработали свое жалованье. Пора отдыхать.

- Согласна, - сказала Эви, и, стянув садовые перчатки, повела нас за дом, где в тени большого платана был накрыт стол. С одного из плетеных кресел поднялась женщина и пошла нам навстречу.

Джон представил нас: "Моя жена, Хастингс".

Я никогда не забуду первую встречу с Мэри Кавендиш: ее высокую стройную фигуру, освещенную ярким солнцем, тот готовый в любую секунду вспыхнуть огонь, мерцавший в неповторимых ореховых глазах, то излучаемое ею спокойствие, за которым, однако, чувствовалась необузданная страсть, дремавшая в этой утонченной женщине.

Она приветствовала меня красивым низким голосом, и я уселся в плетеное кресло, вдвойне довольный, что принял приглашение Джона. Несколько слов, сказанных Мэри за чаем, сделали эту женщину еще прекрасней в моих глазах. К тому же она была еще и внимательным слушателем, а это всегда побуждает к рассказам, и я принялся вспоминать смешные случаи, происходившие в госпитале.

Вдруг рядом из-за приоткрытой стеклянной двери раздался хорошо знакомый голос: "Альфред, после чая не забудь написать княгине. Насчет второго дня я сама напишу лэди Тэдминстер. Или лучше дождаться ответа от княгини? Если она откажется, лэди Тэдминстер могла бы быть на открытии в первый день, а мисс Кросби во второй. И надо не забыть ответить герцогине по поводу школьного праздника". В ответ послышался тихий мужской голос и затем снова голос миссис Инглторп: "Да, да, Альфред, конечно, мы успеем это и после чая. Милый мой, ты такой заботливый".

Стеклянная дверь распахнулась, и на лужайку вышла красивая седая женщина с властным лицом. За ней почтительно следовал мужчина. Миссис Инглторп бурно приветствовала меня: "Дорогой мистер Хастингс, как чудесно, что через столько лет вы снова приехали к нам. Альфред, милый мой, познакомься. Мистер Хастингс. Мой муж".