Агата Кристи - Зернышки в кармане

- Боюсь, - заметила Патриция Фортескью, - что твой брат Персиваль мне вряд ли понравится.

- Я не хочу тебя против него настраивать. Просто мы с Перси никогда не ладили - только и всего. Я свои карманные деньги проматывал, он складывал. У меня были друзья с сомнительной репутацией, но все люди занимательные, Перси заводил "полезные связи". Мы были с ним как две противоположности. Я всегда считал его недотепой, а он.., знаешь, иногда мне кажется, что он меня просто ненавидел. Сам не знаю почему...

- А я, кажется, понимаю...

- Правда, дорогая? Ты у меня такая сообразительная. Знаешь, меня всегда занимала одна мысль.., мысль фантастическая, но...

- Какая? Говори.

- А вот какая: не Персиваль ли подстроил всю эту историю с чеком - когда старик турнул меня из дому и рвал на себе волосы, что раньше дал мне долю в фирме и, стало быть, не мог лишить меня наследства. Ведь самое забавное в том, что , - тот чек я не подделывал - хотя, разумеется, никто мне не верил, тем более что был случай, когда я выбрал из кассы все деньги и поставил их на лошадку. Я тогда был уверен на все сто, что выиграю, да и деньги эти, в конце концов, принадлежали мне, если на то пошло. А вот чек я не подделывал. Сам не знаю, почему мне пришла в голову эта дурацкая мысль - будто это дело рук Персиваля. Но вот поди ж ты, пришла.

- Но ему-то какая выгода? Ведь чек был выписан на твое имя.

- Понятно. Вроде бы он тут ни при чем, так? Пэт резко вскинула голову.

- Ты хочешь сказать, он тебя подставил - чтобы тебя выпихнули из фирмы?

- Мысли такие были. Мерзко все это. Ну да ладно. Интересно, что скажет старина Перси, когда увидит, что блудный сын вернулся. Вот уж выпучит свои тусклые, как вареный крыжовник, глазищи!

- Он знает, что ты приезжаешь?

- Не удивлюсь, если и слыхом не слыхивал. У старика, знаешь ли, своеобразное чувство юмора.

- Чем твой брат так прогневил отца?

- Самому интересно. Чем-то он старика здорово зацепил. Я по отцовским письмам понял.

- Когда ты получил от него первое письмо?

- Четыре.., нет, пять месяцев назад. Напустил туману, но одно я понял четко: он предлагал мне раскурить трубку мира. "Твой старший брат во многом оказался несостоятельным". "Ты отдал дань молодости, пора и остепениться". "Могу тебе обещать, что в деньгах ты не прогадаешь". "Буду рад видеть тебя и твою жену". Знаешь, дорогая, мне кажется, тут немалую роль сыграл наш с тобой брак. Отцу польстило, что я женился на женщине, стоящей на социальной лестнице выше меня. Пэт засмеялась.

- Это на какой же ступеньке? Аристократы, они же - подонки общества? Он ухмыльнулся.

- Вот-вот. Только у подонков общества, в отличие от аристократов, начисто отсутствует порода. Ты еще увидишь жену Персиваля. "Передайте, пожалуйста, консервы" или рассказ о том, как ей проштемпелевали письмо, - ничего умнее от нее не услышишь.

На сей раз Пэт не засмеялась, подумав о женщинах, с которыми ей придется общаться. Эту сторону вопроса Ланс во внимание не принимал.

- А твоя сестра? - спросила она.

- Элейн? Она ничего. Была совсем девчонкой, когда я уехал из дому. Восторженная энтузиастка, хотя, возможно, уже повзрослела. Ко всему относится очень серьезно.

Характеристика была не очень обнадеживающей, Пэт спросила:

- Она тебе совсем не писала.., после того, как ты уехал?

- Я не оставил адреса. Да она бы все равно не стала писать. Дружной семьей нас не назовешь.

- Вижу.

Он искоса взглянул на нее.

- Что, не по себе стало? Из-за моей семейки? Чепуха. Жить с ними под одной крышей мы не будем. Купим где-нибудь уютный домик. Лошади, собаки, все такое.

- Но в пять восемнадцать все равно будешь дома?

- Да. Каждый день в город и назад, при полном параде. Но ты не беспокойся, радость моя, - прелестных уголков хватает и вокруг Лондона. В последнее время во мне проснулся финансист. Сказывается наследственность - " по обеим линиям.

- Свою маму ты ведь совсем не помнишь?

- Она всегда казалась мне поразительно старой. Собственно, она и была старой. Когда родилась Элейн, ей было под пятьдесят. Обожала носить побрякушки, вечно лежала на диване и любила читать мне разные истории про рыцарей и их дам, которые нагоняли на меня жуткую скуку. "Королевские идиллии" ["Королевские идиллии" - цикл поэм английского поэта Альфреда Тсннисона (1809 - 1892), написанный по мотивам кельтских народных сказаний о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.] Теннисона. Наверно, я ее любил... Она была какая-то.., бесцветная, что ли. Сейчас, оглядываясь назад, я это понимаю.