Лариса Соболева - Жизнь и смерть в ее руках

Он потянулся поцеловать ее, но Маля уже спала.

Урванцева выслушала Клима как ему вчера удалось вовремя предупредить Югова, и озадачилась:

– Выходит, Гриб догадался о розыгрыше. Значит, Югову с женой желательно на время уехать отсюда.

– Он не может бросить работу, – сказал Клим. – Все же не болванки латает, а людей, к нему огромная очередь на операции.

– Вот чем чревато вовлечение в дело большого числа людей, каждый становится мишенью. Вам тоже теперь нельзя жить без охраны ни днем ни ночью. Гриб будет охотиться на любого неосторожного человека, чтобы узнать, где Князев.

– Пал Палыч обеспечит охрану не только мне, но и Денису, этим сейчас занимается Захарчук. Не хватит людей, значит, ваших привлечет.

– Хорошо. А теперь пригласите сюда референта, главного инженера и Колчина. Будем разбираться с ними.

Однако! Невиданное происшествие – Спартак Макарович не явился на работу! Для обычного опоздания времени прошло слишком много. И не предупредил, по каким причинам отсутствует, что на него вообще не похоже. Клим позвонил на мобильник главного – тот не ответил. Урванцева сняла трубку с аппарата на столе:

– Продиктуйте номер его домашнего телефона. – Тот продиктовал, гудки она слушала достаточно долго, наконец произнесла: – Алло! Мне нужен Спартак Макарович… Это вы? Я вас не узнала, здравствуйте. Это следователь Урванцева. Ваши коллеги обеспокоены, что случилось, почему вы не пришли на работу?

Спартак тянул паузу. Как сказать женщине, что он боится выйти из дому? И какой ответ удовлетворит всех, чтобы его оставили в покое? Дома никого нет. Жена на работе, младшая дочь в школе. Только Ванта дрыхнет на подушках, и никакими силами ее не сгонишь, впрочем, хоть одна живая душа с ним рядом.

– Я не могу… – выдавил он и понял, что говорит не то. – Вчера в меня стреляли…

– Неужели? – обеспокоенно сказала в трубку Урванцева. – И что?

– Ранили… То есть несерьезно ранили… пустяк. В руку. Царапина.

– Вы видели, кто стрелял?

– Я убегал. И убежал.

– Тогда нам тем более необходимо увидеться. Спартак Макарович, давайте сделаем вот что. Вам опасно выходить, это понятно. Я позвоню, через полчаса к вам приедет подполковник милиции Чупаха. Запомнили?

– Запомнил, – выговорил он, не имея ни малейшего желания встречаться с кем бы то ни было, а уж выходить из дому – просто ужас!

– Он привезет вас на завод, – говорила Урванцева. – Не волнуйтесь, с ним вы будете в безопасности. Договорились? Или нам приехать к вам?

Ну, это уж совсем нехорошо, подумают, что он конченый трус. Хотя трус, чего там. Спартак Макарович дал согласие приехать, о чем тут же пожалел, а положив трубку, начал мечтать о чуде, которое перенесло бы его на Дальний Восток, к примеру.

Час спустя Урванцева расспрашивала его о вчерашнем инциденте, о ране, о самочувствии. Он отвечал односложно, неуверенно, будто вчерашнее покушение им самим придумано, отчего ему стало стыдно. Но вот вопросы закончились, Клим пригласил Оскара и Колчина, уступил директорское кресло Урванцевой, а сам уселся рядом с хмурым Колом, который поинтересовался:

– Что слышно о Князеве?

Чупаха предусмотрительно поставил стул у двери и умостился на нем.

– Пока нечем мне вас порадовать, – сказала Урванцева.

– На кого же тогда надеяться, если не на вас? – проворчал Колчин тоном брюзги. – Человек пропал из больницы, а его не могут найти. Странно.

– Ищем, – проигнорировала она шпильку, оглядела присутствующих. – Почему я вас собрала, господа? Мне хотелось бы уточнить некоторые детали. В ночь убийства Ермакова вы, Оскар, ушли в двадцать один час пятнадцать минут.

– Примерно, – подтвердил он.

– Леонид Остапович, – обратилась она к Колчину, – вы сдали ключ в двадцать два тридцать, судя по записи в журнале.

– Чуть раньше, – поправил он. – Вахтеры округляют цифру.

– Пять минут не играют роли. Что вы делали до этого времени?

– У Спартака Макаровича чаевничал.

– Вы сами к нему зашли?

– Нет, он меня пригласил, – ответил Колчин.

– В котором часу вы получили приглашение?

– Так сразу и не вспомню, – задумался он.

– А вас никто не заставляет назвать с точностью до секунды. Примерно сколько времени вы пробыли у главного инженера?

– Где-то с час, – неуверенно пожал он плечами.

– Спартак Макарович, – Урванцева повернулась к инженеру, – вы говорили, будто Леонид Остапович посмотрел на часы и сказал, что ему уже пора, и это было в десять, так?