Лариса Соболева - Жизнь и смерть в ее руках

© Л. Соболева

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Ранее книга издавалась под названием «Ради большой любви».

Подперев щеку ладонью, директриса вздохнула, будто с похорон пришла, и с жалобной ноты начала:

– Опять пришел наш мент за данью. Пойди к нему. При тебе он стесняется обдирать нас, да и заходит-то на тебя посмотреть.

– Мне что, уволиться? – пыхнула Маля.

– Я ж не к тому, – протянула Валентина Григорьевна. – Он теперь и без тебя будет дань собирать. По привычке. Иди, он в сборочном, а я его видеть не могу.

На смуглых щеках Мали выступил матовый румянец негодования. Мент Витя, обеспечивающий порядок на данном отрезке улицы, раз в неделю заходил в кондитерскую, чтобы выйти отсюда с набитыми сумками в количестве четырех штук. По две ходки делал, не ленился. Если не дать ему энное количество сладостей – он устроит налет с привлечением бандитской пацанвы.

– Не выходите из кабинета! – повелительным тоном бросила Маля и побежала в цех, пряча закрученные в спирали волосы под косынкой. В коридоре ее поджидала толстушка Зина. – Зинка, что у нас залежалось?

– Ириски… килограмма три… потом зефир…

– Тащи все, нагрузим нашего Витю.

– Несвежим?! – вытаращила испуганные глазищи Зина.

– Тащи! – прикрикнула на нее Маля и вошла в цех, где торты украшали кремом. Витю она сразу увидела, на нем же нет белого халата. Она нацепила на лицо игривую улыбку: – Виктор! Почему ты здесь? Упадет волос в торт, нас потом вместо него съест Роспотребнадзор.

– Да у меня волос-то немного, – поглаживая раннюю лысину, сказал он и тоже украсил наглую, жирную рожу сальной улыбочкой. – Здравствуй, Ма́лика.

– Витя, – повела она черными бровями. – Мое имя произносится с ударением на последний слог.

– Ай, – всплеснул он пухлыми и загребущими лапами. – Я забываю.

Алчные глаза Вити скользнули по ее фигуре, а Маля будто напоказ себя выставила: одной рукой оперлась о стол, отставив заманчивый зад и положив вторую руку на бедро. Круглолицая Малика, девушка явно с восточной примесью, с пухлыми губами, с черными глазами и выпуклыми формами, давно его прельщала. Но Витя знал: этот виноград пока зелен, потому лишь сглотнул слюну, облизнул высохшие губы. Девчонки в цехе, наблюдавшие за ними, захихикали, а Маля, обнажая два ряда ровных белых зубов, спросила:

– Ириски возьмешь? Свежие, мягкие, ну просто тают во рту. – Свежие ириски как раз твердые как камень, но чем больше они лежат, тем мягче становятся.

– Ну, пару килограммов… если ты настаиваешь…

– Три. Бери, Витя, три килограмма.

– А Валентина Григорьевна тебя не того?.. Кстати, где она?

– Ее нет. Ради тебя, Витя, приму нагоняй. Зина! – позвала она, глядя на него почти с обожанием. Влетела Зина, вытерла красное лицо куском марли и преданно уставилась на мента. – Подготовь для Вити набор…

– Уже готово… – шмыгнула носом та. – Завернуть?

– Заверну я сама. Идем, Витя.

Выйдя в маленькую комнату, где стояли многоярусные столы для готовых изделий, которые потом переносили в кафетерий и кондитерскую, она упаковывала в тонкую бумагу ириски, зефир, мармелад, пастилу – то, что подносила Зина. Витя вышагивал вокруг, задерживая плотоядный взгляд на аппетитных изгибах тела Малики. Когда Зина в очередной раз убежала, он квакнул:

– Ты сама как бланманже.

– Но я несъедобная, Витя. Отравишься.

Уж ему-то не знать. Однажды была слабая проверочная попытка пощупать, настоящие у нее выпуклости или подложенные. Ее реакция оказалась неожиданной: Малика схватила приставалу за это самое место со словами: «А у тебя есть чем? Не-а, не годится». Уничтожила его, он месяц не заходил в кондитерскую.

– Мне бы тортик еще… – застенчиво произнес он.

– Тортик? – улыбнулась Маля. – Зина! – Та, словно ждала за дверью, просунула голову в щель. – Тортик для Вити.

– Ага. – Та убежала и появилась снова с большой коробкой. – Вот.

Витя забрал сумки и коробку и пошел по длинному коридору.

– У, гад, – процедила Зина. – Чтобы у него кишки слиплись! Ой, Малика, он же всего две сумки взял!

– И тортик. Что за торт принесла?

– Как ты сказала… просроченный.

– Молодец. Может, его пронесет, а?.. – Обе заливисто расхохотались, через минуту Маля вспомнила: – Господи! Я же мужу не позвонила!

И помчалась к телефону, ведь с мобилы звонить дорого. Набрав номер, послушала гудки, а когда он взял трубку, торопливо заговорила: