Лин Гамильтон - Воин мочика

Чуть позже в дверях комнаты возникла Инес Кардосо. Наверное, это опять был сон, хотя мне казалось, что я не сплю. Фигура Инес испускала сияние и чуть расплывалась; наверное, решила я, это и впрямь сон. «Cuidado al arbolado!» — снова повторила Инес, на этот раз очень взволнованно. Берегись леса.

И тут вдруг я поняла, что она пытается мне сказать. Этьен Лафорет. La forkt. Это же по-французски — лес! Надо остерегаться Этьена Лафорета. И тут я осознала, что если он видел одну ушную подвеску, то наверняка захочет раздобыть и вторую. А если уже видел раньше сразу обе, то знает, что свою я нашла не на Серро де лас Руинас. И что же он сделает? То же, что и раньше, когда Ящер отправился в Канаду искать утерянные сокровища. То же, что когда Эдмунд Эдвардс допустил ошибку, скорее всего, просто-напросто от страха потерял голову. Лафорет пошлет за Пауком. О нет, я не залезла в логово зверя, — я сунула руку в гадючью нору.

А на следующее утро на вершине уаки виднелись чьи-то следы. На песке лежало несколько перьев.

На поверку наш дьявольски хитрый план разоблачения банды торговцев древностями оказался, с одной стороны, полным кошмаром в материально-техническом отношении, а с другой — попыткой, почти стопроцентно обреченной на неудачу. Что до первого аспекта, нам с Хильдой приходилось носиться туда-сюда, как белкам в колесе, разрываясь между городом и гасиендой, причем одна из нас постоянно сторожила дом Лафорета. Хильда объявила выходной день для всей команды, но пара студентов вызвалась помочь паковать находки в лаборатории, так что предстояло сделать множество покупок и поездок. Даже с двумя машинами справиться было нелегко. Никто не хотел надолго оставаться один в гасиенде. Особенно много хлопот доставляла Трейси. Ну разумеется, теперь, когда ее любовник исчез, ей позарез потребовалось три раза за день ездить в город и звонить домой.

Что же до нашей подлинной цели, нашего шпионского эксперимента, el Hombre так и не покидал дома, равно как никто к нему и не приходил. Наивысшее следопытское достижение, выпавшее на мою долю, состояло в том, чтобы проводить Карлу до рынка и полюбоваться, как она покупает бананы.

Однако сей визит на рынок имел-таки два довольно тревожных аспекта, правда, ничем, как мне казалось, с самой Карлой не связанных. Во-первых, и продавцы, и покупатели только и говорили, что о погоде и бешеных ливнях в горах, в результате которых все оросительные системы того и гляди прорвутся. А в результате рынок более походил на массовую эвакуацию. Все, как с цепи сорвавшись, затаривались продуктами. Мне, впрочем, было довольно трудно разделить всеобщую панику. Кругом стояла великая сушь.

А во-вторых, именно тогда во мне и зародились первые подозрения, что за нами тоже кто-то следит. Ничего конкретного, лишь навязчивое ощущение чужого присутствия. Мне несколько раз мерещился на себе чей-то взгляд, но, обернувшись, я не замечала ничего странного. Правда, в другой раз я краем глаза словно бы различила исчезающего в боковом проходе человека. А еще как-то видела поспешно отпрянувшую тень. Однако в конце концов я убедила себя, что все это мне лишь кажется. Я до смерти боялась Паука — но, честно говоря, будь это и вправду он и охоться за мной, не думаю, что он тратил бы время на долгие хождения вокруг да около. Поэтому я сосредоточилась на том, что должна следить сама, а не дрожать, как бы меня кто не выследил.

Как мы с Хильдой довольно скоро поняли, вся штука в подобных сыщицких играх отнюдь не в том, чтобы тебя не заметили. Вся штука в том, чтобы не заснуть. Мы по очереди давали друг другу немного вздремнуть на заднем сиденье, пока вторая караулила дом. Иногда мы занимали наблюдательный пост где-нибудь под навесом, иногда парковали грузовик на улице, откуда могли видеть сразу обе двери дома. Мы меняли место наблюдения не столько даже для того, чтобы не привлечь внимания, сколько чтобы хоть как-то двигаться.

Вечером, как и накануне, Карла и отправились на машине за три квартала ужинать в «Эль Мочика». Само по себе в этом не было ничего удивительного: тамошний ресторан, единственный в городе, мог похвастаться белыми скатертями. Там снова заседал Сэсар, а бар прочно оккупировал Лучо с приятелями.

Пока Лафорет и все прочие ели и пили со вкусом и шиком, мы с Хильдой перекусили сандвичами с жареным цыпленком в polleria чуть дальше по улице. Если в Перу и есть национальное блюдо, так это polio , курица. В Перу pollerias не меньше, чем пиццерий у нас в Торонто.