Лин Гамильтон - Воин мочика

— Заходите. Выпьете пивка?

— Нет, спасибо.

— Не возражаете, если я выпью? — спросил он и, не дожидаясь моего ответа, потянулся к дверце маленького холодильника.

— Конечно, нет, — заверила я, глядя, как он достает пиво, и лениво думая, что его холодильник отчасти напоминает мне тот, что стоит у меня дома — а именно, тоже почти пустой. И тут меня поразили две мысли: первая, что я уже давным-давно не вспоминала дом; и вторая, что по характеру содержимого его холодильник все-таки сильно отличается от моего. Если мой тяготел к давно просроченным йогуртам, полупустым банкам бог знает с чем, консервам из тунца или лосося и, в лучшие дни, бутылочке белого вина, холодильник Манко Капака был обставлен куда аристократичнее: шампанское — судя по цветам на этикетке, «Перье-Жуэ», я слышала, оно удивительно приятно на вкус, — и пара баночек разного размера и цвета, судя по всему, с икрой. Стояло там и еще несколько баночек — по зрелому размышлении я поняла, что с паштетом. Однако не с обычным перченым паштетом, который можно купить в любом супермаркете. Настоящий паштет из гусиной печенки, прямиком из Франции. Возможно, Манко Капак и приехал в Перу, чтобы припасть к истокам, однако его понятие об истоках, во всяком случае в отношении пищи, определенно отличалось повышенными требованиями. А кроме того — баснословной дороговизной.

Быть может, подумала я, пока он откупоривал свое пиво, он решил побаловать себя всеми этими лакомствами из-за простуды? Впрочем, если подумать, разве он не шмыгал носом всякий раз, как я его видела? Возможно, у него аллергия, а еще возможно — предо мной наконец забрезжила истина, — его причудливые вкусы проистекают от пристрастия к кокаину.

С трудом вырвавшись из этого потока сознания — просто удивительно, как всякие мелочи, вроде содержимого чужого холодильника, порой запускают мыслительный процесс, — я обнаружила, что Манко Капак пристально глядит на меня.

— Быть может, хотите еще чего-нибудь? — любезно осведомился он. — У меня тут только шампанское и, разумеется, икра. — Он засмеялся. — Подарок от семьи ко дню рождения, только и всего, но звучит впечатляюще, правда? Только никому не рассказывайте, а то мне придется делиться.

Неплохое объяснение — и очень убедительное. Впрочем, чему тут удивляться, ведь он же актер. И, судя по всему, актер неплохой, раз сумел убедить всех остальных членов коммуны, будто разделяет их пристрастие к простой жизни.

— Я пришла повидаться с Ягуаром и Пачамамой, — сказала я, меняя тему. — Но не нашла ни его, ни ее.

— Их нету, — ответил он.

— Что значит — нету?

— Нету, и все. Испарились. Фьюить — и нету. — Он чуть помолчал. — Он же колдун, волшебник. Фьюить — и нету. Сечете?

Я просекла.

— Очень забавно. И когда же, по-вашему, они фьюить? — процедила я сквозь стиснутые зубы, слыша в своем голосе знакомые нотки. Любой владелец магазина обычно приберегает эти нотки для поставщиков, затянувших поставку товара, и родителей, которые позволили своим чадам влететь в магазин с тающим мороженым.

— Прошлой ночью. А может, позапрошлой. Точно не помню.

Боже, ну и короткая память!

— Вы видели, как они уезжают?

— Нет.

— Вы сообщили кому-нибудь об их исчезновении?

— Нет. А с какой стати? Люди приходят и уходят. Их никто не удерживает. Наша философия — плыть по течению.

Опять это выражение!

— Двое подростков исчезают посреди ночи, — прошипела я, — а вы только и можете сказать, что надо, мол, плыть по течению?

— Ну, это лучше, чем призывать людей к групповому самоубийству, чтобы все могли попасть на какой-то там космический корабль или еще куда-нибудь! — злобно парировал он. Мне показалось, будто на долю секунды я различила под маской напускного спокойствия Манко Капака его настоящее лицо — лицо человека, презирающего то, чем он занимается, и людей, что его окружают. Но через мгновение он снова вернулся к обычному благожелательному тону. — Здесь всякий волен делать то, что захочет. Эти двое подростков, как вы их назвали, на самом деле — вполне взрослые люди. Любой член нашей коммуны остается здесь столько, сколько захочет, а когда решит уйти, уходит.

— Но спальный мешок Ягуара лежит на месте.

— Так, может, он намерен вернуться! — наглец просто-напросто пожал плечами.

— Вы знаете их настоящие имена?

— Нет. Принятие нового имени — часть ритуала отказа от прежней жизни и прежних связей. Оно как бы выражает новые, не запятнанные грехом части нашего существа. Мы выбираем новые имена, чтобы шагать вперед, не обременяя себя грузом прошлого.