Лин Гамильтон - Воин мочика

Вазу я решила продать, для начала запросив сто пятьдесят фунтов — орнамент на ней и в самом деле изумительный, уникальное выйдет украшение для чьей-то гостиной. Я подыскала ей выигрышное местечко на кофейном столике, а рядом прислонила карточку, от руки приписав перевод. Серебряный орешек пускай остается у меня — надену на тоненькую серебряную цепочку и буду носить как напоминание о собственной опрометчивости. Непременно надену в следующий раз, как соберусь на аукцион. А если взглянуть на дело оптимистичней — и в самом деле, получится весьма оригинальное украшение.

А насчет флакончика… Надо подумать.

Убирая коробку, я вдруг заметила сбоку, между стенкой и остатками упаковочного материала, какой-то клочок бумаги и осторожно вытащила его. Это оказалось письмо, написанное неким Эдмундом Эдвардсом, владельцем какого-то нью-йоркского магазинчика под названием «Дороги древности», в одну галерею Торонто, о которой я в жизни не слышала, что само по себе еще ни о чем не говорило — Торонто большой город. Она называлась «Галерея Смиттсона», а ее хозяина, как явствовало из письма, соответственно звали А. Дж. Смиттсон. Очень формальное письмо, вполне соответствующее галерее, имеющей (о чем любезно уведомлял форменный бланк) филиалы в Лондоне, Токио, Бонне и Париже. Мистер Эдвардс выражал почтение мистеру Смиттсону, а также надеялся, что покупки дойдут в целости и сохранности, и сообщал, что у них имеется много и других, не менее интересных предметов, а потому он, мистер Эдвардс, уповает на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Написано письмо было два года назад.

Повинуясь внезапной прихоти, я попробовала отыскать Смиттсоновскую галерею по справочнику, но ее там не оказалось. А. Дж. Смиттсона в анналах также не числилось, хотя сама фамилия и ее необычное написание казались мне знакомыми. Должно быть, галерея закрыта, потому-то коробку так и не востребовали на таможне. Но, в общем-то, какое мне дело, решила я и выбросила письмо в корзину.

Следующие несколько дней прошли более или менее мирно, если не считать двух вещей. Во-первых, охранная сигнализация повадилась беспричинно включаться. Две ночи кряду, а в одну — так и дважды, — мне приходилось натягивать джинсы со свитером и спешно ехать в лавку на встречу с полицией. И ничего подозрительного! На следующую ночь сигнализация сработала всего один раз, но полицейский пообещал выставить мне счет за ложные вызовы. Я заставила страховую компанию проверить сигнализацию, однако они заверили, что с ней все в полном порядке.

Второе отклонение от нормы состояло в том, что я не могла выбросить из головы Клайва. Я ежесекундно рисовала себе планы мести и вообще всякие гадости, которые ему сделаю, — начиная с того, чтобы взять молоток и демонстративно расколотить нефритовый флакончик прямо у него на глазах, и кончая тем, чтобы запустить ему пару кирпичей в витрину или обрызгать краской великолепный костюм от Армани. Разумеется, все эти мечты мечтами и остались. Ну, кроме одной: я вызвала полицию, и та увезла пижонский новенький «BMW», который Клайв неосмотрительно припарковал в неположенном месте. До чего же приятно было смотреть, как этот змей бежит по улице в тщетной попытке догнать буксирный грузовик! Однако до каких же бездн мы опускаемся в борьбе с бывшими супругами!

Вся беда в том, что хотя эта маленькая победа и грела душу, однако затиханию конфликта отнюдь не способствовала. Скорее наоборот. Клайв свистнул у меня кубки, я у него — ароматический флакончик. Один-один. Ничья. Но я слишком злилась, чтобы на том и успокоиться. Наверное, в глубине души я понимала, что отношения наши не изжиты до конца, пусть даже с момента разрыва прошло уже несколько лет и у меня уже не то что вспыхнул, а и отгорел до конца новый роман. Тут-то все было ясно — и к психиатру не ходи. Но я все равно бесилась. А еще, зная, что Клайв в подобных вопросах ведет себя точно так же по-детски и что он непременно догадается, кто виноват в инциденте с машиной, я ждала ответного удара.

Долго ждать не пришлось.

Через несколько дней Клайв как ни в чем не бывало влетел в мой магазин.

— Заглянул по-соседски поздороваться. — Он огляделся по сторонам. — А у тебя тут неплохо, Лара. А это, верно, и есть твой новый партнер. Сара, правильно?

Моя компаньонка пробормотала что-то вежливое и поспешила ретироваться в офис, не желая принимать участия в назревающей сцене. Я слабо улыбнулась и занялась покупателем во второй выставочной комнате. Клайв остался бродить в первой. Через несколько минут я услышала, как он дружески беседует с нашим старым клиентом: