Евгений Кукаркин - Первый

- Из какой части?

- Не знаю.

- Как так? - он даже подскочил на месте.

- Так. Меня запустили на ракете, а потом сбросили неизвестно где.

Полковника понесло. Он признал меня шпионом, так как на мне необычный костюм.

Я обозвал его идиотом и кретином. Пришел старшина, здоровенный мужик, врезал мне несколько раз по морде и меня оттащили в какой-то кабинет, до приезда КГБешников. Где-то за стеной по телефону полковник радостно докладывал в районный центр о поимке шпиона.

Только через два дня меня освободили, а перед этим избили так, что я часов шесть был без сознания. Это следователь пытались выбить из меня признание, что я шпион разведки Моссад.

Привезли меня в центр, с желтым лицом и телом от синяков.

- Ну как дела шпион? - усмехнулся Андрей Павлович.

- Еще два дня и я признался бы, что разведчик.

- Что ж капитан. Свое слово мы сдержим, тебя выпустим после обследования. Ты выйдешь от сюда и навсегда забудешь, что ты здесь видел и где был. Даешь слово, что никому не скажешь?

- Даю. Только бы побыстрей убраться от сюда.

- Вот и хорошо. Алла Владимировна, - попросил Андрей Павлович в микрофон, - зайдите ко мне.

В кабинете появилась ухоженная Алла Владимировна.

- Берите своего подопечного. Полное обследование по всей форме и готовьте к выписке.

- Как к выписке? Совсем?

- Совсем, совсем. Как проверите, дайте пинка и пусть уматывается на все четыре стороны.

- Все поняла, Андрей Павлович.

Алла Владимировна делала примочки на мои синяки и ссадины.

- За что вас так?

- Из-за женщин. Я спустился на парашюте, встретил в степи красивую женщину. Завязался любовный треугольник и меня отделал мужик-ревнивец

- Ладно. Я все знаю. Тоже мне Донжуан.

После обследования меня ни куда не выпустили. Чувствовалась во всем здании нервозная обстановка. В мою комнатку, в сопровождении Аллы Васильевны, зашли два военных офицера, летчики.

- Мы к вам, Григорий Петрович. Это лейтенант Гагарин, это Титов. Они полетят тоже. Так же как и вы. Их интересуют некоторые вопросы. Андрей Петрович просил вас поговорить с ними.

- Лучше б Андрей Павлович сдерживал свое слово. Так что вам нужно ребята?

- Как там... на верху.

- Замечательно ребята. Самое важное, выдержать посадку, когда под вашей задницей грохнет взрыв.

- Григорий Павлович, не пугайте ребят, - не выдержала Алла Владимировна.

- Разве я что-нибудь сказал такое страшное. В общем мужики, при подъеме чувствуете себя как на самолете, когда входите в пике. Рожа чуть перекошена, но это пустяк, потом такое блаженство..., до идиотского взрыва под задницей.

- Григорий Павлович, опять...

- А как земля, космос? - задал вопрос Титов.

- Нормально. Земля голубая, а космос черт знает какой. Если бы он был черный, это было бы жутко, но на самом деле, там такое обилие светлых точек, что смотришь как на город в темноте.

- А вам не было страшно? - спросила на этот раз Алла Владимировна.

- Было. Когда какой-то умник сказал, что вырубил у меня ручное управление, чтобы я не сбежал на ракете за границу.

- Когда узнали об этом, что вы делали, как себя чувствовали? - спросил Гагарин.

- Чувствовал погано, но лучше всего когда попадаешь в такую ситуацию, крыть всех матом. Сделать-то ты всеравно ничего не сможешь, но зато им неприятно, а тебе легче.

- Ребята, - сказала Алла Владимировна, - вам пора.

- До свидания Григорий Павлович.

- Счастливо мужики. Чтоб вам сопутствовала удача.

Я плюнул три раза через левое плечо

Прошло уже четыре месяца, после моего полета. Меня уже давно кончили исследовать, но по-прежнему держали в городке.

В мою берлогу вдруг пришел генерал, который завербовал меня в эту авантюру.

- Здравствуй, Григорий Павлович. Принес тебе радостное известие, завтра тебя отпускают на свободу.

- Какое завтра число.

- 12 Апреля.

- Здорово вы тянули. Вы мне все выдадите, паспорт, деньги?

- А как же, Андрей Павлович приказал дать тебе денежное довольствие по полной форме, за все время, что ты был осужден и еще на три месяца вперед.

- Расщедрился как. Лучше б помог устроиться на работу. Мне с такой автобиографией даже в посудомойщики не поступить.

Генерал задумался. После минутного молчания, он спросил.

- А куда б, ты хотел идти?

- Я же ни чего, кроме как летать на самолетах не умею.

- Истребительная авиация для тебя отрезана, точно, но могу походатайствовать на вертолеты. Здесь под Москвой. Не против? Все-таки я у тебя в долгу.

- Ладно, хоть не подарок, но все же небо.