Евгений Кукаркин - Смерть всегда движется рядом

Механик пришел в себя и сумел со второго раза завести двигатель. Башнера мы затащили на бронь и поползли к месту сбора. На дорогах творилось оживление. Удалось перехватить санитарную машину и сдать им Коврова.

От нашего батальона осталось целыми меньше половины штатных машин. Стали подходить живые с подбитых танков. Приковылял Мансур. Его механик оказался без ног, а ему самому чуть отбило ступни. Лейтенант доволен. Он все время твердит: "Мы победили" и слезы текут по его худым щекам. Действительно, есть отчего плакать, это первая серьезная победа египтян.

Меня вызвал к себе Филипенко.

Еду в "летучке" и ощущаю себя в ней как яйцо в кипятке... Несколько израильских "фантов" пролетают над нами и чувствуется, что горечь поражения они хотят отыграть на чем-то. Впереди забили зенитки. Небо облилось грязью черных пятен - разрывов. "Фанты" не стали рисковать, сделав несколько кувырков в небе они заметили наш "ЗИС".

- Гони, - кричу шоферу, высунувшись на половину из кабинки.

Сзади лопнул взрыв. Мы несемся, а за нами, приметная ото всюду, туча пыли и песка.

- Стой.

Машина затормозила и я чуть не вылетел из кабинки. Впереди ахнула и приподнялась в воздух земля и в туже минуту клубы пыли и песка, несшиеся за нами обрушились на нас. Стало темно. Минут через пять посветлело и наконец мы опять увидели дорогу. Самолетов не было.

Филипенко опять скривил губы увидел в меня таким грязным. Пыль и песок окрасили одним цветом лицо и одежду.

- Докладывайте полковнику, он здесь.

Полковник сидит за картой и с ухмылкой смотрит на меня. Я докладываю о бое, о потерях. Он монотонно кивает головой.

- Так что с ним делать, майор? - задает вопрос полковник после окончания доклада.

- Выпороть бы надо. Черт его знает, как еще отразиться эта расправа над лейтенантом Сабиром. Ну удирал бы и удирал. Они бы сами решили потом, что с ним делать.

- Ладно. Что сделано, то сделано. Будешь свою вину исправлять, пойдешь советником в батальон.

- Это что, повышаем его? - изумился Филипенко.

- Нет. Они сами попросили. Мансура ставят командиром, а его ему в помощники. А что бы не было осложнений, мы не будем поощрять его за этот бой.

- Но это все равно поощрение, - не унимался майор. - И потом, как мы будем выглядеть, если они его наградят.

- Это их дело. Идите лейтенант, принимайте батальон. По нашим меркам вы воевали отлично.

- Есть.

Мансур уже старший лейтенант и первый орден гордо сияет на груди.

- Ну как?

- Отлично. Прибыл к тебе в помощники.

- Это потом. Знаешь, меня сам военный министр принимал. Звездочку и орден там же дали. И газеты уже во... Смотри.

Мансур с какой-то женщиной улыбался объективу.

- А это кто?

- Гамиля, дочь командующего.

- Ого. Далеко пойдешь.

- Ну да, это фото. На самом деле, она меня терпеть не может.

- Обидел ее?

- Конечно нет. Характер дурной. Подумаешь, Кембридж окончила. Теперь форсит. Все не так. Ах, Шекспир, ах Байрон, ах Мерлин, ах, ах... Я ей тоже. Ах Клаузевиц, ах Гудариан, ах Ромель.

Я засмеялся.

- И что же она.

- А она и говорит: "Кстати, лейтенант, а вы знаете, что Клаузевиц был очень грамотным человеком, он часто цитировал Лукулла и Аристотеля, а фельдмаршал Ромель имел превосходную библиотеку, хоть и считался одним технарем". Ну ладно, если я об Аристотеле еще слышал, вроде филосов был, а вот Лукулл меня доканал.

- Но ты должен себя показать мужчиной.

- Это она показала себя женщиной, повернулась и ушла.

Мы еще поболтали и перешли к делам.

- Русские, тебя зовут Александр. Так?

- Да, это мое имя.

- Я тебя тоже буду звать так. Ты не против?

- Зови.

- Давай, Александр, принимай батальон. Сейчас он переформируется в Джали. Делай с ним, что хочешь, а я поеду в Каир. меня генерал вызывает.

- Поезжай Мансур, все будет хорошо.

Мне пришлось сколачивать батальон из старослужащих и нового пополнения. Мансур как укатил в Каир ,так в течении двух недель и не появлялся. За это время пришлось один раз сцепиться с израильской разведкой, когда несколько легких танков прорвалось к границе нашего лагеря. Я пинками выкидывал египтян из палаток, чтобы они заняли свои боевые места в машинах. Если бы не русские добровольцы, не знаю, что бы с нами было. Один израильский танк был подбит, остальные удрали.

Масур появился свежий, довольный и долго хлопал меня по плечу.

- У вас, говорят, была потасовка.

- Да подрались немного с разведкой.

- А я только среди недели хотел выехать к вам, как вызывает меня командующий и говорит: "Это ваш батальон вчера вступил в схватку с противником под Джали?". Ну я догадался, что это вы, так как других-то там нет, говорю: "Так точно". "За отличную выучку ваших солдат, за эту маленькую победу, награждаю вас медалью..." Я только рот разинул. Смотри, видишь... Я уже в дивизии считаюсь самым боевым офицером.