Евгений Кукаркин - Смерть всегда движется рядом

Шери растеряно на меня смотрит.

- А как же гости?

- Ничего с ними не будет. Через два часа вы будете здесь и успеете к ужину.

- Я согласна, - упирается своими черными глазами в меня Гамиля. - Я ваш должник, Александр.

- Я тоже поеду, - вдруг решается Шери.

- Отлично, девочки. Шери, не могла бы ты обмануть толпу женихов и выскочить из дома через пять минут? Там стоит красный, открытый кадилак.

Та кивает головой.

- Ты разбогател? У тебя машина? - спрашивает Гамиля.

- Нет, она американца. Я у него сейчас возьму ключи. Пойдем. Не будем терять время.

Гамиля засмеялась.

Джима мы нашли уже в кругу Лолиных подружек.

- Джим, мне нужны срочно ключи от машины. Через два часа машина будет здесь.

- На. В случае чего подгони ее к гостинице.

- Пока, Джим. До встречи.

Шери вылетела из дома, как ошпаренная. Ее преследовали два красавца. Она влетела в кадилак и мы рванули в косяк несущихся машин. В европейском квартале, был чудесный ресторанчик, с изумительными эстрадными номерами и с длинными антрактами для танцев. Его показала Гамиля. Только мы там заказали столик, как к нам подошел симпатичный парень в белом костюме.

- Шери, это ты?

- Не может быть, Салим. Но ты же погиб, мне сказала это твоя мать.

- Я жив, Шери. Я был в плену у израильтян.

- Садитесь с нами, - предложил я.

- Сейчас, я скажу своим.

Салим пошел к столику, где сидела группа парней и девушек. Он что-то объяснял им и наконец подошел к нам.

- Простите, я не представился. Салим.

- Меня зовите Александр, а это, Гамиля.

- Хорошо. У нас сегодня прощание. Мы, это те ребята, кто оказался в плену, разъезжаемся по своим городам.

- Там было плохо? - тихо спросила Шери.

- Очень, но не будем об этом говорить. Ты лучше расскажи как ты, как Сабир?

- Сабир погиб, дядя умер. Теперь я одна.

- Проклятая война. Сколько она бед везде принесла.

Я заказал розовое испанское вино, мы его выпили.

- Вы, русский? - обратился Салим ко мне.

- Да, Я доброволец, участвовал в боях на Синае.

- Как, доброволец? - удивляется Шери. - Разве вас не посылают сюда? Мне говорили что вас целыми, как их, полками что-ли, посылали сюда.

- Это делается так. Окончили мы танковое училище. Собрали нас на плацу и командир части говорит: "Кто хочет выполнить интернациональный долг, помочь Египту в освобождении от захватчиков израильтян, шаг вперед." Мы все и вышли.

- Все вышли?

- Один остался. Еврей. Так было и в других частях.

- У меня создается впечатление, что Египет и не воевал, - сказала Гамиля.

- Воевал. Я сам был советником подразделений смешанных или чисто египетских. Другое дело, что опыта у египтян нет. Сначала их били, потом они научились бить.

- А я даже не разу не выстрелил ни из пистолета, ни из автомата, нас сразу окружили и взяли в плен. И это в самые первые дни войны.

Раздалась музыка и Салим пригласил Шери на танец. Я пригласил Гамилю.

- Наверно, ты все-таки колдунья. Признайся, что встречу с Салимом наколдовала ты?

- Нет. Если бы я была колдуньей, то сначала околдовала тебя.

- По-моему, для этого и не надо быть колдуньей. Еще там на балу, ты покорила меня.

Она остановилась.

- Это ты серьезно?

- Это наша вторая встреча и я опять от тебя в восхищении.

- А как же Шери?

- Ни как. Она прелестна. Когда я ее вижу, то испытываю чувство вины.

- Почему так?

- Я скажу тебе одну тайну. Это я убил Салима, расстреляв его танк.

Гамиля с ужасом на лице оттолкнула меня.

- Не может быть.

- Увы, это так.

Мы стояли столбняком среди танцующих пар. Наконец Гамиля пришла в себя.

- Мне что-то холодно. Я хочу уехать от сюда.

- Хорошо. Я сейчас все устрою.

Мы вернулись к столику. Подошла Шери с Салимом.

- Салим, ты не можешь мне помочь?

Он и остальные с недоумением смотрят на меня.

- Я скоро уйду встречать свои машины, а ты не отвезешь девушек к Шери домой. Гамиля покажет кому отдать ключи.

- Хорошо, Александр. Я все сделаю не беспокойся.

Салим и Шери пошли танцевать опять. Мы с Гамилей молчали. Вдруг она встрепенулась.

- Александр, как же ты можешь смотреть ей в глаза?

- Я пытаюсь этого не делать.

- Но ведь все равно, подходишь к ней, говоришь, целуешь руку.

- Гамиля, это все сложно. Я не призираю Сабира. Да, он удирал из боя и сестра не виновата, что брат сорвался и погиб. Я подхожу к Шери как к женщине и не пытаюсь вспоминать о Сабире.

- Это все чудовищно. Что с ней будет, когда она узнает, что это сделал ты?

- Кончиться разминирование и я уеду. Мы больше, может быть, никогда не встретимся. Пусть она меня ненавидит уже исчезнувшего.