Екатерина Гринева - Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви

Уснула я вторично только со снотворным. Сон был тяжелым, неприятным, но вспомнить я его, проснувшись, не могла. Я выпила кофе и подумала, что надо позвонить Колокольцеву и еще раз дать нагоняй за укрытие важной информации. Если он что-то раскопал – пусть делится, и немедленно. Лешкин телефон, как назло, не отвечал. Звонить официально на работу мне не хотелось. Ну не могла же я просить Киру соединить меня с ним! Еще, чего доброго, насторожится, а это в мои планы не входило.

Я названивала Лешке каждые полчаса, но «абонент был недоступен». Я в отчаянии набирала все снова и снова, но безрезультатно.

Лешка! Дурачок глупенький! Вздумал поиграть в Шерлока Холмса! И где его только черти носят! Я была в отчаянии. Теперь я казнила себя за то, что сразу не перезвонила Лешке и не дала ему предупредительный втык насчет его самодеятельности и не расколола его по поводу того, что именно он «понял в этой комбинации».

В пять часов я собралась и поехала к нему домой. Дверь мне открыла Варвара Васильевна. Она была одета в серый брючный костюм в мелкую полоску. Такие костюмы я всегда называла «учительскими». На кухне или в комнате работало на полную громкость радио. С рук Варвары Васильевны капала вода. Было видно, что она только что пришла с работы. При моем появлении ее глаза округлились.

– Добрый вечер! – выпалила я. – А можно Алексея? Я ему названивала весь день, но он отмалчивался. «Абонент недоступен». А он мне очень нужен. По одному делу. Может быть, вы меня помните? Я Инна Викторовна Дымова. Я уже была у вас, – cпохватилась я.

– Я помню, – спокойно ответила Варвара Васильевна. – А что? – ее голос понизился до шепота. – С Лешей что-то случилось?

– Нет. Что вы! Просто я не могу с ним связаться.

Но в глазах Варвары Васильевны уже заплескалась тревога.

Блин! Напугала мать, ругала я себя. Надо было подождать еще немного, а потом уже поднимать панику.

– Проходите, – cказала она, отступая внутрь квартиры. – Я сейчас…

Я прошла в коридор и прислонилась к стене. Варвара Васильевна достала из сумки, висевшей на крючке, сотовый и повернулась ко мне.

– Одну минуту…

– Да-да… – Я опустилась на мягкий пуфик в коридоре и расстегнула куртку.

«Абонент недоступен» – эту информацию я «видела» на лице матери Колокольцева. Ее лоб прорезала вертикальная складка, а уголки губ опустились вниз.

– Да… нет… – в голосе звучала растерянность. – Но он мне ничего не говорил. Может быть, у него срочная командировка? Но почему не работает сотовый? Я позвоню Марку Игоревичу.

– Не надо.

– Почему?

– Это все очень запутанно…

– Запутанно что? – спросила она шепотом. – Что?! – Мать Колокольцева была близка к истерике.

– Леша вам говорил, что у фирмы крупные проблемы?

– Говорил. И вы думаете, что его исчезновение как-то связано с делами фирмы?

– Не знаю, – cоврала я. – Все может быть.

– Но это… это не опасно?

– Алексей достаточно здравомыслящий человек, чтобы не ввязываться в опасные дела.

Сейчас я была готова сказать что угодно, только чтобы успокоить мать Колокольцева.

Но по глазам Варвары Васильевны я видела, что она не очень-то верит в это.

– Я все-таки позвоню Марку Игоревичу и спрошу насчет командировки, – настаивала она.

Возражать против этого я не имела никакого права.

После краткого разговора с Калмановским Варвара Васильевна повернулась ко мне.

– Нет. Никакой командировки нет. Марк Игоревич сказал, что Леша сегодня взял на работе отгул. Сказал, ему надо по личным делам. Может быть, у него появилась девушка? – с надеждой спросила она. – Он так переживал после смерти Ольги… – и здесь она осеклась.

– Я в курсе.

– Господи! – стиснула она руки. – И где же он?

– А вдруг у него правда девушка! – постаралась я внушить эту мысль Варваре Васильевне.

– Но он мог бы позвонить, предупредить, что задерживается, что у него свидание. Как он обычно делал, когда был с Олей. Когда он ездил к ней на дачу и оставался с ночевкой, то всегда звонил…

Меня вдруг охватило страшное беспокойство. Я не могла больше здесь сидеть ни минуты. Тревога Варвары Васильевны росла с каждым мгновением, и это тревожно-мнительное состояние передавалось мне по принципу полыхавшего огня, который перекидывается с одного дома на другой. Я-то к тому же лучше знала, в чем здесь дело. И оснований для беспокойства у меня было намного больше.

Я встала с пуфика.

– Я пойду!

– Ну куда же вы? – Я понимала, что Варваре Васильевне было страшно остаться одной – наедине со своими страхами. Она цеплялась за меня, как за ниточку, как за человека, который мог ее успокоить, утешить, внушить призрачную надежду.