Мари Дана: Сладкие сны

Моим маме и папе, которые все еще пытаются разгадать, что же случилось с моим «Я хочу стать Айзеком Азимовым, когда вырасту».

Бабушке, которая с удивительным энтузиазмом обсуждает рассказы со своей внучкой. Это еще одна вещь, которая заставляет маму в удивлении качать головой.

Моим бета читателям: Бет, Стефани, Эрси и Алисе - вы сокровище! Я люблю получать от вас материал. («Постойте-ка! Я и вправду это написала? Вы уверены?»)

Моему редактору, Энги, которая, получая добытые мною необработанные алмазы, шлифует их, пока они не засверкают.

И Дасти, который всякий раз, стоит мне упомянуть о покупке автомобиля с откидным верхом, начинает что-то бормотать о маньяках, убийцах/грабителях машин, вооруженных ножами, либо о том, как мило я выгляжу за рулем. Я тоже люблю тебя, милый, даже если ты не позволишь мне приобрести ту замечательную вишнево-красную машину, именно такую, о какой я всегда мечтала.

Ох, да. Обязательно приходи на маскарад, Саймон тоже будет там, и он хочет с тобой увидеться. Вы там оторветесь по полной, - говорила она.

Ох, так бы и поддала Эмме под зад за это!

Низкое, не свойственное человеку рычание доносилось из горла Ливии Паттерсон. Бекки медленно отступала, пораженная звуками, исходящими от блондинки. Волосы на затылке встали дыбом, когда Ливия медленно шагнула вперед, а ее губы искривились в дикой усмешке. Ее зубы были слишком остры. А глаза - просто фантастические. Они, словно у кошки, мерцали в тусклом свете, который давали бумажные фонарики.

Если проживу достаточно долго.

Бекки сделала еще один шаг назад, сердце испуганно забилось. Ногти женщины превратились в когти.

- Ничего себе. Крутые спецэффекты! - нервно хохотнула она. - Не очень-то это гармонирует с твоим элегантным костюмом сеньориты . Может, стоит сменить на другой?

В ответ Ливия с шипением зарычала, открыв рот, полный острых как бритва зубов.

- Ладно, ладно - не спецэффекты. - Никогда она не была так рада тому, что решила к своему костюму разбойницы надеть настоящую сталь, а не пластик. Она вытянула свою рапиру и направила ее на Ливию. Спасибо Господу за те уроки фехтования, которые я брала в колледже. - Черт, я всегда знала, что ты сука, но чтобы такая…

Ливия бросилась на нее. Острые черные когти сильно ударили по ее руке с оружием, раскромсав кружева и почти заставив Бекки уронить рапиру.

- Ой! - она затаила дыхание, глядя на изменение Ливии. Уловив следующий бросок, Бекки парировала удар, порезав Ливии руку. В этот раз пролилась кровь Ливии.

Ливия издавала ужасные звуки. Они были просто дьявольски страшными. Сначала она зарычала, затем заворчала, и потом, наконец, заревела. Это было похоже на рев тигра в зоопарке. Если бы Бекки не сосредоточилась на ее когтях, то была бы не на шутку исцарапана.

- Больше киска, чем сука, да?

Она усмехнулась, когда женщина снова зарычала. Бекки держась только за счет переполнявшего ее адреналина, который всегда поддерживал ее во время соревнований по фехтованию. Девушка максимально сосредоточилась на схватке, парируя выпады Ливии и иногда нанося ответные. Она уже поняла, что дай ей вцепиться - и женщина разорвала бы ее. Они танцевали вокруг друг друга, кружа, делая выпады, отражая удары, пока обе не начали задыхаться. У Бекки было преимущество размаха, но блондинка двигалась быстрее, прорываясь сквозь ее защиту и стремясь подобраться к ее животу.

Плюсом было то, что тесное красное платье сеньориты , одетое на Ливии, мешало ей двигаться, тогда как костюм разбойницы Бекки был почти идеален для фехтования. А минус заключался в том, что Ливия была невероятно быстра и проворна, и это почти компенсировало ей некоторую скованность движений.

Ну, знаешь ли, у меня есть идеи куда получше, как с толком провести субботнюю ночь, чем получать пинки под зад от Сеньориты-Психопатки. Бекки понимала, что ей не одолеть. Ей удалось сделать несколько хороших ударов, ранив Ливию в живот и сильно порезав ей щеку, но, если что-то ее не спасет, и причем быстро - она проиграет. Она вся была покрыта мелкими кровоточащими ранами - их было гораздо больше, чем ей удалось нанести своей противнице. Рукоять рапиры стала скользкой от крови. Она удостоверилась, что сжала ее намертво. Вид ярой ненависти на лице Ливии ясно давал понять, что, потеряй она рапиру - конец неизбежен.