Екатерина Гринева - Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви

– Фотки сделала? – спросил он гортанным голосом.

– Еще нет.

– Дай я тебе сниму.

Я достала из сумки фотоаппарат и протянула ему. Наши пальцы встретились: теплые – мои и горячие, обжигающие – его.

Я села на песок.

– Смотри на меня, – сказал араб, наводя объектив.

Я смотрела на него, словно повинуясь гипнотической силе, и не могла отвести глаз. Горячие расплавленные зрачки впитывали меня, обволакивали, манили и притягивали. Странная дрожь пробежала по телу. Я находилась в состоянии сладкого ужаса, готового поглотить меня целиком.

Молча он протянул мне фотоаппарат и так же, не говоря ни слова, сел рядом. Он придвинулся вплотную: его тело, тяжелое, крупное, было совсем рядом, близко. Он взял мою руку и провел двумя пальцам по внутренней стороне до локтя.

– Мяг-кая рука. Тонкая. – Его пальцы продолжали двигаться, и эта странная утонченная ласка впивалась в мозг; во рту внезапно стало сухо, и я сглотнула. Я хотела вырвать руку и не могла. Я находилась в гипнотическом трансе от раскаленного песка, теплого воздуха, такого плотного и густого, что казалось, его можно нарезать на золотисто-светящиеся ломти.

Он первым отпустил мою руку и встал, смотря на меня сверху вниз.

– Через десять минут едем. Вниз. К машине…

Погрузившись в джип, мы какое-то время прождали немок, которые забрели слишком далеко и не успели к назначенному сроку, – поехали дальше.

Темнота, как испуганная птица, как это всегда и было в Дубае, припала к земле внезапно, неожиданно. Еще недавно было светло, и вот уже мы со свистом рассекали темноту. Когда я поворачивала голову вправо, то видела хищный мужской профиль.

– Скоро приедем? – тихо спросила я.

– Куда-то торопишься? – и в темноте блеснули белоснежные зубы. – Я же говорю: рас-лабь-ся.

Через пятнадцать минут мы подъехали к забору, за которым слышались смех, музыка и голоса.

– Вот мы и приехали в деревню. Сейчас выходим, и я вам все объясню.

Следующим пунктом программы было выступление танцовщицы и акробатов, ужин, роспись рук хной, курение кальяна.

Я уже ощущала усталость и поэтому присела за один из столов, которые стояли вокруг круглой сцены, и подперла щеку рукой. Я чувствовала полную ирреальность происходящего. Еще cовсем недавно я была в Москве, а сейчас – здесь, в Эмиратах. Дымчатый непонятно где. Мне уже казалось, что я его никогда не найду, и его телефон все время будет молчать.

– Скучаешь? – Араб вырос около меня внезапно.

– Вы… меня все время пугаете, – выдавила я.

– Не надо. – Он сел рядом и зашептал: – Не надо меня бояться. – И сжал мою руку повыше локтя.

Он отошел от меня, но потом обернулся; наши взгляды встретились, и я отвела взгляд первой. Жгучая волна прошла по телу и стихла – в одно мгновение.

Все остальное я помнила смутно. Танцовщица кружилась на сцене, словно в гипнотическом трансе: звенели браслеты на руках и монеты на поясе; ритм все убыстрялся, и у меня кружилась голова – как будто бы это я танцевала зажигательный танец; вместе со всеми я хлопала в ладоши и притоптывала ногой в такт музыке – увлеченно, с азартом. Шашлык, которым нас угостили, таял во рту; сок стекал по подбородку – я достала бумажные салфетки из сумки и вытерла его. А от запаха кальяна я почти погрузилась в сладкую дрему – я и еще несколько людей сидели почти в полной темноте, и только красный уголек кальяна переливался яркими искорками.

Через два часа все закончилось, и нас стали развозить по отелям. Мы сидели в полном молчании. Немок высадили первыми около четырехзвездочного отеля; потом машину покинула парочка из Индии. Теперь была моя очередь.

Но мы неожиданно свернули направо и вырулили на шоссе.

– Куда мы едем? – спросила я. В моем голосе, помимо моей воли, прозвучали страх и растерянность.

– В отель.

– Мне кажется, мы едем неправильно.

– Правильно, правильно.

Ночной Дубай переливался огнями: красными, золотистыми, зелеными. Пальмы были обвиты гирляндами огней и сияли, как свечки на рождественском торте. Город не спал. Огромный поток машин двигался по дороге беспрерывно, как на заводском конвейере.

– Устала?

– Немножко.

– Надо отдохнуть. Хорошо отдохнуть.

Я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Иногда Ахмаду кто-то звонил, и он разговаривал негромким голосом. Наконец, машина мягко, бесшумно остановилась, и я открыла глаза.

– Приехали?

Но никакого отеля передо мной не было.

– Приехали. Ко мне. В гости.

Я хотела было возмутиться, запротестовать; моя рука легла на ручку дверцы, я собиралась открыть машину и выбежать на дорогу, но вместо этого я посмотрела на своего спутника и поняла, что меня покидают последние остатки воли.