Донато Карризи: Охотник за тенью

Маркус не понял смысла этих слов. Но был уверен, что наступит день, когда все станет ясно.

В конце февраля в Лагосе термометр показывал сорок градусов при влажности восемьдесят пять процентов.

Второй по величине город в Африке после Каира насчитывал более двадцати одного миллиона жителей, и это число увеличивалось тысячи на две в день. Такой феномен можно было наблюдать невооруженным глазом: во время своего пребывания здесь Маркус отмечал, как прирастает бидонвиль, вид на который открывался из его окна.

Он выбрал жилище на окраине, над мастерской по ремонту грузовиков. Комната была небольшая, и хотя Маркус привык к сутолоке нигерийской столицы, жара мешала ему спать по ночам. Вещи его были сложены в стенном шкафу, у него был холодильник семидесятых годов и крохотный кухонный угол, где он готовил еду. Вентилятор на полу ритмично жужжал, будто огромный шершень.

Несмотря на неудобства, он себя чувствовал свободным.

Маркус жил в Нигерии около восьми месяцев, но в последние два года все время переезжал из страны в страну. Парагвай, Боливия, Пакистан, потом Камбоджа. Охотясь за аномалиями, он разрушил сеть педофилов, в Гуджранвале остановил гражданина Швеции, который выбирал самые бедные страны, чтобы дать там волю своей потребности убивать, при этом не опасаясь ареста; в Пномпене обнаружил больницу, где у неимущих крестьян за несколько сотен долларов покупали органы для перепродажи в страны Запада. Сейчас он выслеживал банду, которая занималась торговлей людьми: почти сто женщин, мужчин и детей пропали за последние несколько лет.

Он начал взаимодействовать с людьми, общаться с ними. К этому он стремился долгое время. Не мог забыть, как страдал в Риме, чувствуя себя отторгнутым от человеческого рода. Но и сейчас его склонность к одиночеству порой брала верх. И прежде чем могли завязаться прочные отношения, он собирал рюкзак и отправлялся в путь.

Боялся слишком увлечься. Ведь единственные отношения, построенные на личных чувствах, какие удалось ему установить после потери памяти, оставили горький осадок. Он еще вспоминал Сандру, но все реже и реже. Иногда задавался вопросом, где она, счастлива ли. Но не осмеливался воображать кого-то рядом с ней: близкого человека, с которым можно обменяться мыслями. Это причинило бы ненужную боль.

Зато ему случалось часто говорить с Клементе. Диалог, напряженный и конструктивный, происходил в мыслях. Маркус говорил другу все, что не сумел или не захотел сказать при его жизни. И только когда вспоминал о последнем уроке, который так и не был преподан, все сжималось у него внутри.

Два года назад он отказался от сана. Но очень скоро убедился, что это не работает. Можно отказаться от чего угодно, только не от своей природы. Эрриага оказался прав: что бы он ни делал, куда бы ни ехал, себя изменить не мог. С этим ничего нельзя было поделать, несмотря на мучительные сомнения. Время от времени, наткнувшись на заброшенную церковь, он заходил туда и служил литургию. Иногда происходило нечто необъяснимое. Во время мессы кто-то неожиданно появлялся и слушал. Маркус не был уверен, что Бог воистину существует, но понимал, что необходимость в Нем объединяет людей.

Высокий негр следил за ним почти целую неделю.

Маркус снова заметил его, когда бродил по шумному, пестрому рынку Балогун. Он держался на расстоянии метров десять. Место было бойкое, настоящий лабиринт, там торговали всем, чем угодно, и было легко слиться с толпой. Но Маркусу не понадобилось много времени, чтобы его вычислить. Из того, как этот человек проводил слежку, можно было сделать вывод, что у него мало опыта в таких делах, но кто его знает. Вдруг преступная группировка, которой он занимался, узнала о нем и приставила шпиона.

Маркус остановился у ларька, где торговали напитками. Расстегнул воротник белой льняной рубашки и попросил стакан воды. Пока пил, вытер шею носовым платком и заодно огляделся. Человек тоже остановился и делал вид, будто рассматривает цветные ткани, выложенные на прилавок. На нем была светлая туника, в руках – матерчатая сумка.

Надо что-то предпринять, решил Маркус.

Он подождал, пока голос муэдзина не начнет созывать правоверных на молитву. Часть продавцов и покупателей замерли, ибо половина населения Лагоса – мусульмане. Воспользовавшись этим, Маркус ускорил шаг и углубился в лабиринт узких переулков. Тот человек последовал за ним. Он был в два раза крупнее, и Маркус не думал, что сможет одолеть его в рукопашной, к тому же не знал, есть ли у него оружие, но опасался, что есть. Нужно схитрить. Маркус свернул в пустынный проулок и спрятался за навесом. Подстерег проходящего мимо, прыгнул ему на спину и опрокинул вниз лицом. Всем своим весом прижал к земле, стиснул горло обеими руками.