Мари Аделаид Беллок Лаундз - Роковой дом

Он надеялся расслышать голос Сильвии, но мадам Вахнер захлопнула окно, и в вилле воцарилась тишина.

Двое мужчин стояли перед запертой дверью нескончаемо долго. Так им казалось, а на самом деле прошла ровно минута. Наконец, когда дверь медленно распахнулась и на пороге возникла высокая тощая фигура ами Фрица, оба услышали мягкую, шаркающую поступь жандармов, которые обходили виллу кругом.

— Входите, прошу вас, — произнес мсье Вахнер по-английски.

Обращаясь к Честеру, он добавил:

— Рад видеть вас, сэр, в особенности потому, что ваша приятельница, миссис Бейли, плохо себя почувствовала. Всего минуту назад, к нашему глубокому сожалению, у нее закружилась голова — наверняка от жары. Я провожу вас, джентльмены, в гостиную, моя жена и миссис Бейли присоединятся к нам через несколько секунд. — Тут только он отступил в сторону, позволяя посетителям пересечь порог.

Поль де Вирье приоткрыл было губы, но не смог произнести ни звука. Внезапно избавившись от жуткого, давящего напряжения, он на время потерял дар речи.

Проскользнув мимо Вахнера, он шагнул прямиком в дверь, за которой надеялся найти женщину, спасенную (как говорил ему инстинкт) от страшной опасности…

Он повернул ручку двери и на пороге столовой застыл, пораженный зрелищем, которое ему открылось.

Сильвия сидела за круглым столом. За ней виднелся буфет, Где все еще стояли остатки незамысловатой трапезы. Пряча лицо в ладонях, Сильвия дрожала — тряслась как в лихорадке.

Но более всего изумила Поля де Вирье хозяйка дома. Она ползала по полу на четвереньках и не поднялась, даже когда раскрылась дверь.

Наконец она вскинула голову и, увидев стоящего над ней графа, не без труда встала на ноги. Обострившемуся воображению француза она предстала чудовищным хищным зверем, которому помешали вонзить когти в добычу.

— Какая неприятность! — воскликнула она по-английски. — У нашей подруги порвалось ожерелье, и все ее жемчужины раскатились по полу! Мы с Фрицем пытались их собрать. Миссис Бейли так расстроилась! У нее даже голова закружилась. Но я ей сказала, что мы отыщем весь жемчуг, пусть только чуть-чуть потерпит, и предложила немного коньяку — муж держит его на случай, если кому-нибудь сделается плохо — но она не хочет! Правда, Сильвия?

Она беспокойно уставилась на склоненную голову гостьи. Сильвия подняла глаза. Словно бы загипнотизированная голосом мадам Вахнер, она встала, и на ее белом лице появилась еле заметная жалкая улыбка.

— Да, — глухо проговорила она, — мое жемчужное ожерелье порвалось. Мне стало нехорошо. У меня ужасно закружилась голова… наверное, от жары.

Поль де Вирье внезапно шагнул в комнату. Только что он заметил предмет, от которого у него тоже «закружилась голова».

Этот предмет, неуместный в столовой, не должен был покидать пределы кухни. Это была громадная деревянная колотушка, какими французские повара отбивают мясо. Ее конец выглядывал сейчас из ящика орехового буфета.

Судя по всему, ящик вытаскивали вкось, и он застрял, как бывает с плохо сделанной мебелью.

Тут в дверях появился Честер. Вахнер ненадолго задержал его в холле пространной болтовней о том, как приятно протекал их званый ужин, пока миссис Бейли не сделалось вдруг плохо.

Честер тревожно взглянул на Сильвию. Она была необычно бледна, без кровинки в лице, но, казалось, находилась в добром согласии с мадам Вахнер! А та — толстая, добродушная на вид женщина — тоже до неузнаваемости изменилась. Утратив свою обычную улыбчивость и безмятежность, она наливалась краской и пыхтела. Тем не менее, она встретила Честера любезной миной.

Юристу трудно было поверить, что эта зауряднейшая чета всерьез собиралась ограбить свою гостью. Но письмо… странное, зловещее письмо, посланное от имени Сильвии! Кто его написал и зачем?

Честер чувствовал себя как в кошмарном, запутанном сне.

Но осторожный, уравновешенный ум адвоката был далек от полного понимания страшной истины. Его подозрения, вызванные исключительно этим загадочным письмом, не заходили далеко: он думал, что чета Вахнеров намерена вытянуть у гостьи деньги и запутать ее, с тем, чтобы она в тот же вечер покинула Лаквилль.

— Сильвия, — сказал он коротко. — Полагаю, нам нужно идти. У калитки ждет такси, так что мы отвезем тебя на «Виллу дю Лак». Но прежде, конечно, необходимо собрать твой жемчуг. Это не займет много времени!

Сильвия не отвечала. Она даже не обернулась. Устремив взгляд вперед, она словно бы рассматривала на крашеной стене какие-то только ей видные письмена.