Олег Рой - Тайный шифр художника

Я едва удержался, чтобы не присвистнуть. Штука баксов за одного-единственного фигуранта – это очень щедро. Кто бы он ни был.

– Готов записывать данные. – Я потянулся за блокнотом, который на всякий случай всегда лежал у меня радом с телефоном на прикроватной тумбочке.

– Данные я пришлю вам завтра по факсу. – Она уточнила номер. – А пока запишите мой телефон, если вдруг возникнут какие-то вопросы.

Номер был, похоже, мобильным. Представляю, во сколько мне обошелся бы звонок на сотовый, да еще за границу… Ну да ладно, звонить ей я все равно не собирался.

– А как к вам обратиться? – запоздало поинтересовался я.

– Я не представилась? – как будто даже удивилась дама. – Можете называть меня Маргарита. Успехов вам, Феофан. И не затягивайте с поиском, я планирую быть в России уже достаточно скоро.

Факс я действительно получил, на следующее утро, когда, по моим представлениям о Европе, там все еще должны были спать крепким сном. Исходной информации действительно оказалось самый минимум: два коротких абзаца набранного на компьютере текста. В первом были указаны паспортные данные некоего Михаила Лукича Бланка, родившегося в тысяча девятьсот восемнадцатом году в городе Сестрорецке Петроградской губернии. Национальность – «русский», социальное положение – «военнослужащий», отношение к воинской службе – «военнообязанный». Другой абзац сообщал, что старшина второй статьи Бланк служил на линкоре «Октябрьская революция». В июле сорок первого был переведен в шестую бригаду морской пехоты, а в ночь с третьего на четвертое октября того же года пропал без вести в бою под Ленинградом.

Заказчица оказалась права – с поисками краснофлотца пришлось повозиться. В хранилище нашего архива сведений о нем не обнаружилось, что, впрочем, было не удивительно. Я уж было собрался делать запрос в архивы Министерства обороны – насколько я знал, сведения по пропавшим без вести хранятся именно там, но решил для начала проконсультироваться с тем, кто разбирался в теме явно лучше меня. И позвонил в архив МВД симпатичной блондиночке Снежане.

– Ой, здравствуйте! – обрадованно воскликнула она. – Вот только недавно вас вспоминала, долго жить будете! Как ваши дела?

– Спасибо, все в порядке, – деловым тоном отрапортовал я. – Только работы очень много. Вы не могли бы мне помочь?

– Конечно, если это в моих силах, – охотно пообещала она.

– Информация по пропавшим без вести в годы войны хранится ведь в архивах Министерства обороны?

– Да, это там надо запрашивать… Кроме флота и пограничников.

– Мне как раз нужен флот. Балтийский, – уточнил я.

– Тогда это в Петербурге, – радостно сообщила Снежана. – Точнее, в Кронштадте. Ой, а хотите, я вам телефон найду? Сейчас, сейчас… У меня там знакомый работает. Есть чем записать?

Я подтвердил, и она тут же продиктовала номер:

– Спросите Артема, скажете, что от Снежаны. Привет ему от меня передавайте.

И неожиданно призналась:

– Что-то Артем давно мне не звонил…

Повесив трубку, я закурил, устроившись на подоконнике настежь распахнутого окна, и задумался. Можно отправить в Питер официальный запрос – но ответа придется дожидаться до второго пришествия. Позвонить Артему? Возможно, он как друг Снежаны и готов будет помочь, но работа явно предстоит немалая… Не за «спасибо» же он станет для меня землю рыть, надо будет как-то отблагодарить его. А возможно, и самому подключиться на каком-то этапе. Да, как ни крути, но, похоже, надо ехать в Питер…

Телефон снова зазвонил, я машинально ответил и вдруг услышал голос, от одного звука которого точно стайка колибри вспорхнула где-то внутри.

– Здравствуйте, можно попросить Феофана?

– Это… – Я вдруг почему-то сразу охрип. – Это я.

– Здравствуйте, Грек, это Вика Темирхан, – сообщила она. Как будто я мог ее не узнать! – Я вас не отрываю от работы? Можете сейчас разговаривать?

– Конечно, могу, – спешно заверил я. Честно признаться, с трудом представлял ситуацию, в которой отказал бы говорить с Викой. Может быть, если б лежал на столе реаниматолога. И то не уверен.

– Знаете, Грек… – По ее интонациям я догадался, что Вика чем-то смущена. – Мне тут попалась на работе одна газета… «Тайная власть» называется, у нас в костюмерке ее многие читают. И там объявление, что Маньковский на следующей неделе едет со своими выступлениями в Санкт-Петербург.

«Опять Петербург!» – чуть не воскликнул я вслух. Было такое чувство, что этот город с недавних пор буквально преследует меня. Все сводилось к Питеру, подобно тому, как все средневековые дороги вели в Рим. Хоть повторяй, перефразируя чеховских трех сестер, «В Питер, в Питер!», подобно тому, как они взывали «В Москву, в Москву!». Вообще я не слишком-то верю в судьбу, но сейчас задумался – если это не знак свыше, то что же?