Юлия Алейникова: Тайна русского путешественника

— А шкатулка?

— Шкатулку Роборовский оставил себе, в память о наставнике и друге. Передать ее царю он уже не надеялся.

— Шкатулку? Ту самую, тибетской работы, что хранилась у вашего родственника? Значит, вы наследник этого самого Роборовского? — спросила Кара. — Значит, вот почему вы так взволновались, когда узнали, что дядя Лева — сосед вашего убитого родственника? Вы боялись, что отец охотился не только за дневниками, но и за шкатулкой? Но ведь это не так? Да? — она обернулась к отцу.

— Какая еще шкатулка? Что вы тут городите? — с искренним недоумением спросил Арчугов.

— Да, сначала я именно так и подумал, — согласился Нестеров.

— Да что же было в этих дневниках, что хранится в шкатулке, если англичане за ней гоняются как полоумные? — нетерпеливо воскликнула Кара. — Не тяните уже!

— В них содержались указания, как найти дорогу в Шамбалу, — больше не увиливая, сообщил Гарик.

— В Шамбалу? Это шутка?

— Нет. Далай-лама в обмен на отказ Пржевальского от похода в Тибет и в знак признания его человеческих достоинств действительно открыл ему величайшую тайну Тибета, возможно, потому, что предвидел его скорую гибель. А возможно, еще из каких-то соображений. Тем не менее это так.

— Ничего себе! И все это время тайна хранилась в монастыре и никто не пытался больше туда попасть? — стараясь переварить услышанное, спросила Кара.

— Отчего же? Отец-настоятель, прочтя дневники, доложил своему начальству о полученных сведениях, и было принято решение не сообщать светским властям о тайном знании, слишком непредсказуемы могли быть последствия. Затем, когда часть диких местностей, которые исследовал Пржевальский, была присоединена к России, английское влияние в Тибете ослабло, а в России случилась Октябрьская революция со всеми ее ужасами, Православная церковь отправила на поиски Шамбалы небольшую экспедицию, вооружив ее полученными от Пржевальского знаниями. За нею спустя некоторое время отправили вторую экспедицию, а затем третью. Две из них сгинули в безвестности, судьба ее членов неизвестна и поныне, но третья экспедиция вернулась в Россию, не достигнув цели. Одному из монахов удалось вернуться на подворье живым и невредимым, и он поведал, что они добрались до места и, пользуясь указаниями Пржевальского, долго искали вход в зачарованную страну, но не нашли его. Кто-то из его товарищей погиб во время поисков. Умирали от обморожения. От голода. От болезней. Кто-то вернулся в Россию, но, измученный путешествием, не пожелал возвращаться на родное подворье. В любом случае экспедиция оказалась неудачной, ибо у ее участников не было той самой шкатулки, в которой хранится ключ к вратам Шамбалы. Спустя годы экспедиции повторялись, но все без исключения с одинаковым результатом.

— Что же ваши предки промолчали и не дали им шкатулку? — спросила Кара.

— Вы забыли главное. Эти экспедиции отправились в путь в эпоху революционных преобразований. Моих предков было непросто найти в этой красной мясорубке. Имение свое, как вы понимаете, они вынуждены были покинуть, а возможности выяснить, куда их занесло и живы ли они, у настоятеля не имелось.

— А как же вы нашли друг друга теперь? И откуда узнали о дневниках? — не отставала Кара.

— Я встретился с нынешним настоятелем случайно, в Москве. Он начинал свое служение в храме недалеко от нашего дома. А познакомились мы вообще на улице. — Гарик улыбнулся. — Я классе в пятом из школы возвращался. Время было дикое — девяностые, а я мальчик из приличной семьи, одет хорошо, ну и пристали ко мне какие-то гопники лет шестнадцати. Шесть человек здоровенных парней, куда мне с ними сладить было! Стали рюкзак трясти, деньги отобрали, шапку, плеер с наушниками, избить хотели. Честно говоря, было страшновато, прохожие, еще издали заметив нас, в сторону старались свернуть, никто мне на помощь не спешил. Ну, все, думаю, хана. А тут мимо батюшка шел, в рясе, с бородой, и вот он-то не свернул в сторону, а прямо к нам подошел.

— И что? Оказался чемпионом по карате? Спас вас? — с усмешкой спросила Кара.

— Нет. Просто поговорил с ними, спокойно, что называется, по-хорошему. И они отстали, и вещи вернули, и деньги. А мы с ним подружились.

— А дальше?

— Дальше я в одном из разговоров упомянул, что мой предок был путешественником, вместе с Пржевальским, а потом и один исследовал Центральную Азию. И когда батюшку назначили настоятелем в тот самый монастырь, он вспомнил о моем рассказе, позвонил мне, я приехал. И мы с ним, прочитав дневники и взяв на время у дяди Семена шкатулку, решили еще раз попробовать отыскать… — Тут он замялся. — Мальчишество, конечно.