Юлия Алейникова - Тайна русского путешественника

Арчугов его усмешку заметил и, придав лицу солидное выражение, пробасил:

— И нечего ухмыляться. Что бы там ни накопали о моих делах, Арчуговы — это солидное семейство, уважаемое и статусное.

— Ну разумеется, — не считая нужным прятать усмешку, подтвердил Гарик. — Но мы с вами и так, можно сказать, родня.

— Это каким же образом? — подскочил в кресле озадаченный Борис Аркадьевич.

— Ваша нынешняя супруга Мария Игоревна является моей дальней родственницей.

— Машка? Нет, что, серьезно? — чуть ли не даваясь от смеха, спросил Арчугов. — Ну, номер! Жаль, раньше не знал.

— В этой связи хочу попросить вас быть к ней снисходительнее в процессе развода. Не оставлять бедную девушку без копейки, тем более сына.

— Не волнуйся, не оставлю. Может, и развода никакого не будет, — махнул рукой Борис Аркадьевич. — Машка хоть баба и жадная, и нагловатая, но все же неглупая, сама о себе смогла позаботиться.

— Рад это слышать.

Кара, у которой от подслушивания под дверью уже болели коленки, сочла, что это больше не имеет смысла, поднялась на ноги и, одернув платье, нажала на ручку двери.

— Кара? Чего тебе? — пытаясь придать лицу строгое выражение, поинтересовался папуля.

— Я так и не услышала ответа на свой вопрос. И вот теперь, когда посторонних в кабинете нет, хочу узнать, что есть такого в этих дневниках, что из-за них убили человека.

Борис Аркадьевич и Нестеров смотрели одинаково молча и пристально, затем дружно переглянулись, словно заговорщики.

— Подслушивала? — наконец спросил отец.

— Разумеется. Что еще остается бедному ребенку, которому гадкие взрослые не хотят рассказать правду? — пожала плечами Кара, основательно устраиваясь на диване. — Ну?

— Валяйте. Вы же специалист, — указал бокалом на Нестерова Борис Аркадьевич. — Все равно не отстанет.

Нестеров с видимой неохотой взглянул на Кару.

— Баронская честь — это часть картины, — выдохнул он. — Все дело в Пржевальском. Главной целью экспедиции Пржевальского в Центральную Азию был Тибет. Пржевальский несколько раз добирался до него, но попасть в столицу Тибета — Лхасу — так и не смог. Англичане использовали все возможные средства, чтобы не допустить русских в Тибет, не дать установить дипломатический контакт, чтобы не выпустить эту область из сферы своего влияния и не поставить под угрозу свои владения в Индии. Индия всегда была самой драгоценной жемчужиной британской имперской короны. В достижении своих целей они не гнушались никакими подлостями. Народ Тибета был запуган нашествием русских, среди простого населения распускались самые дикие слухи о целях русской экспедиции и о варварских обычаях русских. Но Далай-лама был наслышан о Пржевальском, а потому даже выслал ему навстречу делегацию во главе со своим доверенным лицом. Официально они просили русских не вступать в Тибет, но у посланца Далай-ламы и Пржевальского был еще долгий конфиденциальный разговор, после которого они вдвоем на несколько дней покинули лагерь, а остальные русские и тибетцы остались дожидаться их в лагере. Никто не знал, где они были. А когда Пржевальский вернулся, он сообщил своим спутникам, что имеет сверхсекретные сведения, которые, прежде чем предавать огласке, должен еще раз проверить. Для этого он и предпринял еще несколько попыток вернуться в Тибет. Но это ему не удалось. В начале последней экспедиции Пржевальский совершенно неожиданно и при странных обстоятельствах скоропостижно скончался. По официальной версии, он напился из реки Кара-Балта и умер от брюшного тифа. Но один из местных проводников, сопровождавших отряд, пытался сбежать из лагеря, как только заболел великий путешественник, но был пойман и допрошен. Он сообщил, что Пржевальского отравили по приказу англичан — те не понадеялись на давление, которое оказывали на Далай-ламу подкупленные ими чиновники, и решили подстраховаться. Пржевальский вскоре скончался и был похоронен на берегу озера Иссык-Куль. Его товарищи вернулись в Россию. Никто из них не был допущен на высочайший прием. Всеволод Роборовский, самый преданный и верный ученик Пржевальского, которому тот перед смертью доверил свою драгоценность, в конце жизни, чувствуя близкий конец, решил передать дневники и прилагавшуюся к ним шкатулку с реликвией, преподнесенной Пржевальскому самим Далай-ламой, семье покойного. Но по нелепой случайности письмо, в котором он извещал их о своем визите, дошло с опозданием, и Роборовский не застал их в имении. Сам Роборовский чувствовал себя к тому времени очень плохо и, остановившись в расположенном неподалеку от поместья монастыре, оставил отцу-настоятелю, еще помнившему самого Пржевальского, его дневники на хранение. Отец-настоятель прочел их, оценил хранившуюся в них информацию и принял решение оставить часть их в монастыре. А прочее вернул семейству, как и обещал, — рассказал Гарик.