Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин

— У вас прекрасная память.

— Да, — согласился я.

— Особенно для человека, получившего по голове и который до этого выпил много спиртного. В больнице делали анализ крови.

Усталость снова навалилась на меня.

— Да, — медленно произнес я. — И что из этого следует?

Полицейский непонимающе развел руками:

— Только то, что если бы вас кто-то собирался убить, неужели он выжидал бы около пучины, пока жертва не напьется и не начнет прогуливаться около ремонтного дока, чтобы столкнуть вас туда?.. — Он улыбнулся, но улыбка не тронула его серьезных темных глаз. — По собственному опыту знаю, что преступники используют простейшие способы уничтожения своей жертвы.

Голова болела так сильно, что я в ответ только пожал плечами, но даже это движение вызвало сильнейшую боль.

— Так вы считаете, что я все это выдумал?

Полицейский улыбнулся.

— А почему бы и нет? — спросил он. — Ведь после большого количества выпитого кальвадоса человек может совершать самые невероятные поступки. — Он поднялся. — И мои поздравления по поводу вашей победы, мсье.

Ишь ты, подумал я, полицейский, который не хочет иметь никаких проблем.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Значит, вы не будете проводить расследование?

— У нас нет доказательств, — сказал он и ушел.

За дверью ожидали другие. Это были Чарли и Скотто, а также Агнес. Чарли и Скотто встали в ногах кровати, и вид у них был довольно смущенный. Агнес улыбнулась, но по ее лицу я видел, что мой вид не очень-то ее радует. Скотто был более откровенен. Он просто ляпнул:

— Ты выглядишь ужасно.

— Да, я чувствую это.

— Так что же все-таки произошло? — спросил Чарли.

— Многого я не помню. — Проходить даже мысленно через все это снова было выше моих сил.

— Ты упал в ремонтный док, — объяснил Скотто. — Они считают, что ты был пьян. Должно быть, тебя просто смыло водой, хлынувшей из шлюза.

— Ну да, конечно, — сказал я. — И ты веришь всему этому?

Молчание. В глазах Чарли любопытство.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Я устал, — ответил я. — Поговорим потом. Он был умным парнем, этот Чарли.

Агнес подошла к краю кровати. Мои веки налились свинцом. Я видел блеск солнца в ее волосах. Она взяла мою руку и села рядом.

— Джимми, — спросила она, — тебя кто-нибудь сбросил туда?

Я взглянул на нее. Она то появлялась в фокусе моего туманного видения, то исчезала. Внутренний голос шептал мне: «Эта журналистка — подружка Жан-Люка Жарре, не говори ей ни слова». А другой голос, который являлся моей сутью, подсказывал: «Ты можешь рассказать этой женщине все». Поэтому я признался:

— Да.

И услышал слабый вздох Агнес, почувствовал, как она сжала мои пальцы, и подумал: «Она все понимает. И все только начинается».

Когда я очнулся в следующий раз, рядом уже никого не было. Боль по-прежнему чувствовалась во всем теле, но это даже к лучшему. Значит, рассудок мой был достаточно ясен для того, чтобы обдумать все детали случившегося.

Я был счастлив оттого, что жив.

Возле моей кровати стоял телефон. Я позвонил Мэй. Она ответила после второго гудка.

— Отец! — воскликнула она. Голос ее спросонья звучал хрипловато. — Вот это новость!

— С тобой все в порядке? — спросил я.

— Ты не болен? — задала она вопрос. — Я видела, как ты нырнул за тем человеком в море. Это фантастика!

— Благодарю, — ответил я. — Ты-то сама как?

— Да все в порядке, — успокоила она. — Когда ты вернешься домой?

— Скоро, — пообещал я. — Будь поласковее с Ритой.

— Я не могу дождаться, когда увижу тебя, — сказала она.

— Счастливо тебе.

После того как мы поговорили, я лег на спину и позволил себе насладиться словами Мэй, так сильно желавшей видеть меня. Но расслаблялся я недолго, потому что знал, что необходимо встать и поговорить с кем-нибудь, чтобы узнать, кто вытащил меня из этого проклятого дока. А потом я должен попытаться найти способ выбраться из этого чертова места.

Я посмотрел на часы. Два часа ночи.

Попробовал спустить ноги с кровати. По одной. На это ушло почти пять минут и множество ругательств. Моя одежда была сложена в шкафу. Кто-то даже догадался просушить ее. Чтобы влезть в нее, мне потребовалось еще пять минут. Сестра вошла в палату в тот момент, когда я пытался справиться с обувью. Я делал отчаянные движения ногами. Ее брови поползли вверх, а рот округлился в немом, готовом сорваться с губ крике.

— Нет! — наконец воскликнула она. — Нет! Назад! — И повелительно указала мне на постель.