Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин

Выйдя из залива примерно на два кабельтова, мы выключили мотор. Впереди Мэй что-то объясняла Агнес, которая теперь, в теплой куртке-парке и джинсах, на три размера больше чем следовало, мало подходила на француженку: ничего другого мы ей предложить не могли.

Море было пятнистым: зеленым — там, куда падали лучи солнца, серым — там, где проплывали кучевые облака, нагоняемые свежим ветром со стороны Канала. Волны бесконечной чередой бежали на запад, и только у Зубьев белая пена напоминала прилипшую к скалам невероятных размеров жевательную резинку.

В устье реки Пулт ныряли крачки, выискивая себе пропитание на песчаном мелководье. Мы поставили паруса.

Скотто на корме вытирал шкоты, я освободил румпель. Катамаран, покачиваясь, стал плавно набирать скорость. Я расставил пошире ноги, приспосабливаясь к качке, и с напряжением ожидал, что скажет Чарли, изучающий степс [23] Углубление в палубе судна, в котором устанавливается мачта. . Но он пока разбирался с фалами и шкотовым углом, чтобы нагрузка на паруса равномерно распределилась между мачтой и такелажем.

Грот теперь по форме напоминал поставленное вертикально гигантское крыло. Мы твердо встали на курс. Я почувствовал, как наветренный корпус стал понемногу выходить из воды; мы шли гораздо мощнее, чем раньше. Мельчайшие водяные брызги поднимались облаком за кормой подветренного корпуса и долго висели в воздухе, как дым. Чарли молча поднял вверх большой палец. Мэй, присев на корточки рядом с Агнес, радостно визжала.

И я вполне разделял ее чувства.

— О'кей, — сказал я, постаравшись придать голосу бесстрастное выражение. — Ну, посмотрим, что он сможет.

И мы заставили его потрудиться. Точнее говоря, заставил я, а Чарли тем временем, как колдун, проводил психоанализ новой мачты, Скотто сбился с ног, выполняя указания Чарли: подтянуть ромбованты, на полдюйма вытравить фал, на несколько дюймов больше спустить шверт при крутом бейдевинде... Постепенно, проверив точнее настройку на «Шербурском треугольнике» и на Кубке Уотерфорда, мы выясним все нюансы. К тому времени, когда нужно будет пересечь стартовую линию регаты «Вокруг островов», мы должны знать абсолютно точно, как судно будет себя вести в любой ситуации. Так прошло часа полтора. Чарли, оглядываясь по сторонам, вдруг воскликнул:

— Эй, смотрите! Что это? — Его крупная волосатая рука показала в юго-западном направлении. У самого горизонта я разглядел маленький белый треугольник.

Мэй, у которой зрение было получше, сообщила:

— Это парус... Такой же, как наш!

Я приложил к глазам мой любимый бинокль, — водонепроницаемый «Шмидтс». Корпуса я не увидел; над бледно-голубой поверхностью моря торчал один белый парус. На нем был нарисован большой оранжевый круг. Даже на таком расстоянии я видел, как он движется.

— Это многокорпусник, — уверенно сказал я.

Агнес оказалась рядом.

— Вы умеете управлять яхтой? — спросил я ее. Указав на виднеющийся вдалеке мыс Данглас, я сказал: — Держите на край этого мыса!

Затем я незаметно оглянулся, ища глазами Скотто. Тот понимающе кивнул. Он проследит, чтобы у штурвала не возникло проблем. Я прошел вперед и подтянулся на вантах, чтобы иметь более высокую точку для обзора.

Я уже мог различить корпуса и белый пенистый след, который оставлял за собой этот крупный катамаран, идущий достаточно свободно к ветру на полном бейдевинде. Шел он великолепно; наветренный борт лишь слегка касался воды. Корпуса были ярко-оранжевого цвета.

— Все ясно! — крикнул я. — Это Джон Доусон! Джон Доусон работал на совесть. Его новые спонсоры могли гордиться им.

— Сейчас посоревнуемся, — обратился я к Агнес. — Думаю, он тоже не прочь опробовать новую лодку! — Я почувствовал, как палуба накренилась, когда мы немного увалились [24] Стать свободнее к ветру. , чтобы приблизиться к другому катамарану, услышал звук передвижения ползунка по погону гика-шкота и дернулся было занять место за штурвалом, но удержал себя.

Управлять катамараном не сложно; гораздо сложнее управлять им грамотно. Найти единственное верное соотношение угла атаки паруса положения шверта и рулей — все равно что пройти по лезвию бритвы Агнес стояла, широко расставив ноги, штанины ее несоразмерно широких джинсов нещадно полоскались на ветру; прическу разметало.

Я ногами чувствовал, что «Секретное оружие» идет отлично; один корпус почти парит над водой, другой ровно режет волну.

Я перевел взгляд на Доусона и вдруг сообразил, что мы можем столкнуться.