Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

Я проводила капитана Брендона до дверей и распрощалась с ним со смешанными чувствами. В общем, у меня не было выбора. Мне стало ясно, что это то место, о котором говорил мне Сандерленд. Но женщина с таким прошлым, как у меня, и не могла надеяться на лучшее.

Стоя в дверях, я смотрела, как зевающий конюх запрягал двух гнедых в шикарную двуколку. Капитан Брендон взял мою руку, и в какое-то мгновение мне оказалось, что он поднесет ее к губам, но он лишь посмотрел на меня изучающе и как бы спрашивая, согласна ли я с его предложением. Неожиданно он быстро повернулся и шагнул к коляске. Через несколько секунд коляска скрылась в тумане.

Это было мое первое романтическое событие за последние десять месяцев, но я не могла его еще полностью прочувствовать.

Я поплелась обратно в кабинет директора, где с удивлением обнаружила мамашу Хиггис у графина с портвейном. Во избежание недоразумений, которыми было чревато ее состояние, я отвела ее в комнату во флигеле, где она и прохрапела до утра.

Спала я очень неспокойно. Непривычная прелесть отдельной комнаты, вновь обретенная свобода и при­ключения этой ночи — все это меня будоражило и мешало уснуть. В принципе, мне не на что было жаловаться. Чем больше я размышляла об удивительном разговоре с капитаном Брендоном, тем острее чувство­вала, что жизнь не торопится возвращаться в мое тело. Не лучше ли мне оказывать помощь бедным людям этого заведения? Возможно, я сумела бы скрасить их существование, тем более располагая деньгами?..

Воспоминания вернули меня в дни ранней юности. Какой энтузиасткой я была! Я работала тогда помощ­ницей повара в долговой тюрьме и не раз заслуживала похвалу. Там тоже пища состояла главным образом из густого супа, заменявшего первое и второе блюда. Но для него не жалели приправ, и приготовлен он был с любовью — никакого сравнения со жратвой — иначе не скажешь, — которой меня кормили последние десять месяцев. И очень своеобразная дама, чьи долги, по общему мнению, погасил известный уличный грабитель Джек Колби, почему-то пришла мне на память в эту неспокойную июньскую ночь. Она была первой, кто преподал мне урок поведения и хорошего тона, что сказалось и на моей внешности, и на манерах. Благодаря этому у меня было много поклонников, что тешило мою еще детскую гордость. Но давно уже мои чувства не приходили в такое смятение, как от нескольких комплиментов капитана Брендона. Его ласковые слова будоражили мозг. Увижу ли я его в родовом поместье «Голубые Болота»? Скорее всего, нет — ведь если он решил поселить своих детей в этом «Богом забытом месте», чтобы избавиться от них, то вряд ли будет там появляться. Но почему он хочет избавиться от них? Я ворочалась с боку на бок и в конце концов утешила себя новым открытием — мои чувства не умерли полностью, как казалось мне раньше. Может быть, поэтому наступившее утро показалось мне таким прекрасным.

— Я же говорил, что еще до полудня у нас будут все основания попраздновать, — приговаривал трактирщик, сидящий в почтовой карете, которая, вынырнув из тумана, громыхнула па булыжникам мостовой.

Казалось, что в почтовой карете нет ни одного трезвого пассажира. Мирный договор с Францией был наконец подписан, торговля и обмен между двумя странами должны вновь расцвести, Франция опять стала королевством, жирный, коварный Людовик XVIII вновь восседал на шатком троне.

Интересно, станет хорошим или плохим знаком моих жизненных планов "изменившаяся политическая ситуация?

Еще несколько дней назад — перед моим отъездом — Лондон казался мне шумным, грязным и жестоким городом. Часами с тоской думала я о моих бедных друзьях, которых оставляла в этом мрачном месте. Только заверения судьи Сандерленда, что капитан Брендон — человек слова, несколько утешали меня.

Мистер Джастис Сандерленд был джентльменом с широким носом и густыми бакенбардами; вокруг него постоянно крутились шикарные танцовщицы. Он выразил глубокое сожаление по поводу моего длительного и необоснованного заключения, но обращался со мной довольно небрежно.

— Скажите, мисс, сколько любовников было у вас до сего дня? — игриво задал он мне свой первый вопрос и пододвинулся так близко, что я ощутила его дыхание. Он начал нашептывать какие-то банальности, превоз­нося мои «нежные голубиные глазки».

С улыбкой я поправила его:

— По моим наблюдениям, сэр, у голубей совсем не нежные глаза. А что касается моих любовников, то я надеюсь, что некоторые ошибки в их подсчетах не окажут влияния на решение капитана Брендона. В любом случае он ничего не говорил о подобном предварительном условии.