— Простите, мэм, я здесь впервые. Вы не подскажете, где найти горчицу?
Она говорила таким тихим и дрожащим голосом, что я едва ее расслышала. В нем не было никакого особого выговора — "мэм" говорят на Юге или Западе — да где угодно.
Я показала на полки в четырех рядах от меня и взяла свои банки с ананасами. Она продолжала стоять у меня на дороге, словно ошеломленная огромным незнакомым магазином. Мне стало ее жалко. Мне — ее!
— Пойдемте, я покажу вам, — сказала я.
Она потащилась за мной, и я оставила ее глазеть на банки с горчицей, а сама заторопилась обратно к Дебби. Тележка с продуктами была на месте, но моей маленькой дочки уже не было. И больше я ее не видела.
Все остальное сливается в ужасное расплывчатое пятно. Я отчаянно металась по магазину, расспрашивала покупателей и заглядывала в каждый проход. Женщина в темных очках мне больше не попадалась, и я вспомнила о ней намного позже. Менеджер магазина объявила розыск и, в конце концов, вызвала полицию. Никто не запомнил женщину, которая разговаривала со мной, и никто не видел, как Дебби выбралась из тележки. Через кассу все время проходили маленькие дети вместе с мамами, и никто не обратил внимания на Дебби.
К прибытию полиции субботняя толпа уже рассеялась. Ни тогда, ни потом мы так и не нашли ни одного свидетеля. Может, Дебби кто-то позвал, и она не вспомнила моих наставлений, что нельзя разговаривать с незнакомцами. Она была милой и доверчивой девочкой. Единственной уликой, попавшей в наши руки, была затоптанная лента для волос, зеленая в клеточку. Ее принесла в полицию какая-то женщина, она нашла ее на парковке супермаркета. Но ни один человек не заметил, как уносили маленькую девочку. Была суббота, и кричащий ребенок не казался чем-то необычным.
Не было ни записок с требованием выкупа, ни телефонных звонков. Прабабушка Дебби со стороны моей матери все еще благополучно здравствовала, но она жила во Флориде, а мы не были известной фамилией. И это приводило меня к мысли о других, более страшных, причинах похищения. Пугал даже сам факт, что в нем участвовали, по крайней мере, двое. Выходило, что целью похитителей был именно мой ребенок, что за нами следили, выискивая подходящий момент. Но зачем?
Все эти годы я играла в бессмысленную игру "если бы только не", которая ничего не могла изменить, а чувство вины прочно поселилось в моей жизни. Иногда кажется, что выносить эту боль выше твоих сил, но ты все равно продолжаешь нести эту ношу. Проходит время, и, в конце концов, ты свыкаешься с тем, что раньше казалось непереносимым. Мне, в какой-то степени, помогала моя работа.
Из-за глухоты родителей я всегда интересовалась проблемами слабослышащих, и после колледжа пошла преподавать язык жестов, имея в нем большой опыт. Я до сих пор работаю в частной школе для глухих и отдаю свою любовь детям, которые, не будучи моими, все равно нуждаются во мне.
Иногда я фантазировала, как снова выйду замуж и у меня будет дом, муж и свои дети. В этой фантазии была тоска — и жажда. Но с исчезновением Дебби во мне что-то умерло — мужчины это чувствовали, они неловко мялись и старались тихо исчезнуть. Потому новых привязанностей у меня так и не сложилось. Наверное, чувство ужасного, так и не законченного дела до сих пор довлело надо мной и удерживало от возвращения к обычной жизни.
И вот теперь, безо всякого предупреждения, этот телефонный звонок распахнул двери к надежде. И к отчаянию, которое могло затем последовать. Я сомневалась, что смогу пройти через этот йо-йо [1] Игрушка — ее еще называют "чертик на веревочке" — два сплющенных кружка, соединенные осью, которые надевают на веревочку и кидают в разные стороны, используя простые физические законы
еще раз.
Я выключила свет и пошла в гостиную, чтобы рассказать родителям о женщине из Виктории, которая позвонила в национальный Центр пропавших и эксплуатируемых детей. Сейчас его номера висят повсюду, в отличие от того времени, когда украли Дебби. Кроме того, недавно в одном журнале вышла статья с обзором типичных мест, откуда похищались дети за последние десять лет. Автор статьи позвонила мне, и я разрешила использовать для печати фотографию Дебби. Вполне возможно, что эта женщина из Британской Колумбии видела ту статью.
Мой отец сидел в гостиной на диване — высокий, загоревший от работы на свежем воздухе. Руки его покоились на коленях, и он не отрывал глаз от цветного экрана телевизора. Мама сидела в своем маленьком кресле-качалке и, как обычно, читала книгу, изредка поглядывая на экран. Она всегда говорила, что умеет одновременно читать и смотреть телевизор — ведь звуки ее не отвлекают.
Читать дальше