Чингиз Абдуллаев - Распад. Обреченная весна

На следующий день они прибыли в Ригу и сразу узнали, что нужно бежать в банк, чтобы обменивать деньги. В стране объявили о денежной реформе. Именно сейчас, сразу после литовской, а потом и латышской трагедий, решили менять деньги, словно для того, чтобы отвлечь людей от ненужных мыслей. В сберкассах стояли в очередях тысячи людей, пытаясь сдать имевшиеся у них средства. Мурад вспомнил про полученный в издательстве гонорар. Нужно было что-то делать, ему не разрешат здесь его обменивать. Он отправился в комиссионный магазин и выбрал золотое кольцо. За старые деньги его не хотели продавать, но он убедил продавца, добавив еще триста рублей сверху. Протягивая кольцо Карине, он честно признался:

– У меня могли пропасть деньги, а так у тебя сохранится память о нашем путешествии.

– Дурак ты честный, – с явным сожалением проговорила Карина, разглядывая кольцо. – Мог бы придумать другую историю. – Он увидел, как заблестели и повлажнели ее глаза, и радостно улыбнулся.

Во вчерашнем номере газеты «Известия», в корреспонденции под названием «У десантников – потерь нет», рассказывали о лейтенанте-десантнике Викторе Викторовиче Шатских, который погиб при штурме Вильнюсского телецентра.

Однако командование военно-воздушных войск и Министерства обороны утверждает, что лейтенант под такой фамилией у них не числился. Так кого же представлял в Литве погибший лейтенант? Как сообщили в Центре общественных связей КГБ СССР, лейтенант В. Шатских – сотрудник КГБ СССР и был направлен в составе небольшой группы в Вильнюс, чтобы в пределах своей компетенции оказать содействие в стабилизации обстановки в городе.

«Известия», 1991 год

Министр внутренних дел Латвии Алоиз Вазнис в своем интервью заявил, что, по словам Бориса Пуго, тот не давал команды на действия ОМОНа у здания МВД республики. Он осудил трагический конфликт. Даны указания Прокуратуре СССР на проведение расследования. Б. Пуго гарантировал, что ОМОН до его окончания будет находиться на своей базе.

Уточнена личность погибшего. Им оказался восемнадцатилетний школьник. В тяжелом состоянии находится оператор Гвидо Звайгэне. Спасая ему жизнь, врачи сделали уже несколько операций. Отец Гвидо Звайгэне обратился ко всем по телевидению:

– Люди добрые, опомнитесь, неужели вы не понимаете, что делаете? Неужели нет силы, ни Божьей, ни людской, чтобы вас остановить?

«Известия», 1991 год

В тот вечер она приехала в ресторан в каком-то немыслимом черном наряде – очевидно, одно из тех платьев, в которых она должна появляться на протокольных мероприятиях. Эльдар заранее заказал столик и нетерпеливо ходил по внутреннему пространству отеля, дожидаясь приезда Светланы. Он никогда не был в этой гостинице, и ему понравилось необычное помещение с таким большим пустым пространством внутри. Его удостоверение сотрудника ЦК КПСС вызвало у официанта насмешливую улыбку, зато двадцать пять рублей убедили оставить свободным один столик для гостей. Эльдар с ужасом подумал, что его зарплаты не хватит на походы в такие рестораны. Самое поразительное, что место, где он работал, уже не считалось столь престижным, как раньше. Если бы в 70-е или 80-е годы здесь появился инструктор ЦК КПСС, его бы встречал сам директор, стараясь при этом не дышать, чтобы слышать каждое слово гостя. А сейчас это было даже немного смешно.

Светлана, наконец, приехала, и они устроились за столиком в углу. Пили вино, которое она сама выбрала, и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Ему было так легко и так просто с ней, будто они были знакомы тысячу лет. Правда, в отличие от нее, он успел побывать только в Дании, Германии, Чехословакии и Польше. А она рассказывала ему о своих поездках во франкоязычную Африку, о командировке мужа в Перу, о двух годах, проведенных там. Ему было интересно ее слушать, а ей было интересно ему рассказывать. Она не хотела признаваться даже самой себе, что ей приглянулся этот молодой мужчина с серьезными и умными глазами, который так ненавязчиво пытался завязать с ней хоть какие-то отношения.

Она знала, что через несколько дней улетит и ничего между ними не может произойти. Может, поэтому чувствовала себя так раскованно и свободно в его присутствии, словно наконец позволила снять с себя маску, которую носила долгие годы. Ведь каждый человек примеряет на себя ту или иную маску, разговаривая с посторонними людьми. А однажды с удивлением замечает, что маска прикрепилась к нему навечно и он уже не может ее ни снять, ни заменить на другую, ни обходиться без нее.