Чингиз Абдуллаев - Распад. Обреченная весна

– С кем? – не понял Эльдар.

– Сразу видно, что ты провинциал. Работать в административном отделе ЦК и не знать имя и отчество председателя КГБ СССР... С самим Крючковым, которого мы любим, ценим и уважаем. – Журин поднял голову, потом улыбнулся. – Он еще и член Политбюро, и вообще мировой мужик. Правда, жутко подозрительный. Считает, что у нас каждый второй либо шпион, либо «агент влияния». Значит, из нас двоих кто-то шпион. Ну, за себя-то я ручаюсь... Он даже Яковлева все время называл «агентом влияния» американцев. А вот Коломенцева просто обожает. Говорят, что Роберт Андреевич скоро перейдет к нему на работу. Сразу членом коллегии и начальником пятого управления. Знаешь, чем занимается пятое управление?

– Знаю. Но, говорят, его уже ликвидировали.

– Говорят, что в Москве кур доят, а коровы яйца несут, – пошутил Журин. – Ты в эти глупые разговоры не верь. Просто управление теперь называют иначе. Если Коломенцев уйдет, здесь начнется такая драчка, даже представить себе не можешь.

– Почему?

– Коломенцев был креатурой самого Лукьянова. Как только он стал заведующим административного отдела и одновременно секретарем ЦК КПСС, так сразу и выдвинул Роберта на эту должность. Лукьянов тогда считался одним из самых близких к Горбачеву людей. Как только Горбачев стал Генеральным секретарем, он заведовал общим отделом, потом перешел к нам. Уже позже Михаил Сергеевич рекомендовал Лукьянова своим первым заместителем в Верховный Совет, а затем сделал его председателем. Я с ним работал и могу тебе сказать: умнейший мужик. Все просчитывает на несколько шагов вперед, все заранее знает. Большая умница. И между прочим, доктор юридических наук.

– А почему начнется драчка?

– Как это, почему? Лукьянова уже нет, а на место куратора органов госбезопасности каждый захочет протолкнуть своего человека. Вот наш инструктор Мягков, который сидит вместе с Коломенцевым, и занимается пограничниками и правительственной связью – это креатура заведующего. А есть еще другие кандидаты. Коломенцев уже несколько раз бывал на докладе у Шенина, и один раз даже у самого Горбачева. Я здесь пережил четырех Генеральных секретарей, и меня ни разу никуда не вызывали, даже когда утверждали новых Генеральных прокуроров. Я отдавал документы в орготдел, и они там уже трясли кандидатов по полной. Вот так.

Эльдар улыбнулся. Он думал о предстоящей встрече со Светланой Игоревной. Конечно, он помнит и о разнице в возрасте, и об их необычном знакомстве, и о ее замужестве, и о своем положении. Но в ту ночь, когда они беседовали на кухне, ему впервые в жизни было так хорошо и спокойно, словно он находился рядом с очень близким человеком. Эльдар даже не предполагал, во что выльется это знакомство и какие тайны они узнают, расследуя обстоятельства смерти ее брата.

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ Б. ЕЛЬЦИНА

Оценивая ход событий в Литве, Ельцин сравнил их с «тбилисским сценарием». По его словам, такой вывод позволяют сделать, в частности, заявления президента СССР и министра обороны, что от них не поступала команда применить оружие. На мой вопрос Д. Язову, мог ли такой приказ быть отдан на месте, сказал Борис Николаевич, министр обороны ответил: «На месте могли», что аналогично тбилисским событиям.

Председатель Верховного Совета РСФСР выразил удивление, что министр обороны СССР не знаком с российскими законами, где сказано, что призывники с территории России должны нести службу на территории своей республики и не принимать участия ни в каких действиях против мирного населения при решении конфликтов, подобных литовскому. Ельцин зачитал журналистам свое обращение к солдатам, сержантам и офицерам, призванным в армию с территории России и находящимся в Прибалтике, в котором им предлагается не соглашаться с отведенной им ролью и не вмешиваться во внутренние дела суверенных республик.

Во время визита Ельцина в Таллин было подписано соглашение между руководителями четырех республик – России, Эстонии, Латвии и Литвы, где сказано, что стороны признают суверенитеты друг друга и готовы оказать конкретную поддержку и помощь в случае возникновения угрозы их суверенитету. (При этом Ландсбергис подписал договор по телефону, он не принимал участия во встрече.) На вопрос, в чем конкретно может выражаться эта помощь, Ельцин ответил, что необходимо посоветоваться с Верховным Советом РСФСР и Президиумом, поскольку это слишком серьезно.

Отвечая на вопрос, как, по его мнению, события в Прибалтике могут сказаться на подписании Союзного договора, Ельцин сказал, что последние события нанесли серьезный удар по этим планам, «поскольку среди руководителей республик уже не найдется желающих подписывать такой договор с петлей на шее». Да и мы, заметил он, подумаем, нужен ли России такой договор, когда нам диктуют сверху, как поступить.