Дик Фрэнсис - Испытай себя

— Вы все делаете из этого слишком большую проблему.

— Дун весь субботний день проболтался у меня на эллинге, — обратился ко мне Сэм.

— Я думал, что у него выходной.

— Кажется, он получил от вас какое-то сообщение.

— Гм… Я действительно передал ему кое-какую информацию.

— О чем? — спросил Тремьен.

— Мне это неизвестно, — поторопился с ответом Сэм. — Дун позвонил мне вчера и сказал, что заберет с эллинга под расписку какие-то вещи.

— Какие именно? — спросил Тремьен.

— Он не соизволил сказать.

Сэм взглянул на меня и спросил:

— А вы знаете, что это может быть? Мне показалось, что именно вы навели его на них.

Он говорил довольно-таки возбужденно.

— Какое сообщение? — обратилась ко мне Мэкки.

— У-у… — промычал я. — Я спросил его, почему половые доски не всплыли.

На лицах Тремьена и Мэкки появилось озадаченное выражение, Сэм сразу же все понял и выглядел так, будто его ударило молнией.

— Проклятье! Как вы до этого додумались?

— Не знаю, — ответил я. — Как-то пришло само собой.

— Объясните, пожалуйста, — попросила Мэкки.

Я пересказал ей все то, о чем говорил с Эрикой на том банкете, и добавил, что никакой ясности в раскрытие преступления эта моя творческая находка не внесет.

— Обязательно внесет, — запротестовала Мэкки.

Сэм вновь задумчиво посмотрел на меня и сказал:

— Если бы вы тогда не предупредили меня, то я бы поднял решетку и весь этот мерзкий хлам давно унесло бы в реку. Самое мудрое решение всей этой чертовщины.

— Фиона уверена, что Джон раньше Дуна разгадает тайну этой ловушки, подстроенной для Гарри, — заявила Мэкки.

Я покачал головой.

— Я не знаю, кто это сделал. Просто пытаюсь разобраться.

— Время покажет, — доверительным тоном изрек Тремьен, взглянув на часы. — Однако время. Проездка второй смены.

Он встал и начал давать распоряжения:

— Сэм. Я хочу провести испытания: Бахромчатый против этого новичка, Пустынника. Ты — на Пустыннике, Джон — на Бахромчатом.

— Идет, — легко согласился Сэм.

— Джон, — Тремьен повернулся ко мне, — не старайтесь во что бы то ни стало опередить Сэма. Это не скачки. Просто эксперимент. Я хочу, чтобы вы определили наиболее оптимальную скорость. Развейте максимальную скорость, но, если почувствуете, что лошадь выдыхается, немедленно осаживайте.

— Понял.

— Мэкки, а ты поболтай с Ди-Ди или займись чем-нибудь по дому. Я не беру тебя с собой, потому что не хочу, чтобы тебя стошнило в «лендровере».

— О, Тремьен, этого не случится.

— Не будем рисковать, — отрезал Тремьен. — Не хочу, чтобы ты тряслась на этих колдобинах.

— Но ведь я еще не инвалид, — протестующе заметила Мэкки.

С тем же успехом она могла спорить с гранитной скалой. Оставив Мэкки дома, мы забрались в автомобиль и покатили к тренировочному полю.

В машине Сэм шепнул мне:

— В подобного рода экспериментах почти всегда участвовал Нолан. Он придет в бешенство.

— Премного благодарю за информацию.

— Я предупредил Нолана, что до тех пор, пока он не остынет, я не допущу его к седлу, — категорическим тоном заявил Тремьен.

Брови Сэма, как у комика в цирке, поползли вверх:

— Вы хотите, чтобы он пристрелил Джона? Нолан умеет обращаться с оружием.

— Не болтай глупостей, — выдавил из себя Тремьен, выруливая на тренировочное поле и аккуратно объезжая мощные корневища деревьев. — Займи свои мозги Пустынником. Он принадлежит новому владельцу. Мне необходимо будет знать твое исчерпывающее мнение. Он не в самой лучшей форме; впрочем, его предыдущий тренер тоже не из самых талантливых. Я должен знать, с чем мы имеем дело.

— Разумеется, — согласился Сэм.

— Постарайся продержаться рядом с Бахромчатым как можно дольше.

Сэм кивнул. Конюхи подвели лошадей, и мы заняли свои места на старте. Как только на вершине холма появился Тремьен, мы пустили лошадей ускоренным галопом. Так быстро я еще никогда не скакал. Бахромчатый несся с какой-то бешеной энергией, я с большим трудом справлялся с ним, и именно в эти минуты до меня дошло, что подобная самоотверженность и помогала ему побеждать в заездах. Как только морда Пустынника высовывалась вперед, мой Бахромчатый тут же вырывался на четверть корпуса, однако лошадки были примерно равны, и окончательный результат предсказать было весьма сложно. Я увидел, что Сэм распрямился и начал осаживать, я моментально повторил все его маневры: это далось мне с трудом — от скорости легкие разрывались, а от напряжения ныли мускулы. Почти бездыханный, я закончил дистанцию. Сэм не очень галантно подхватил меня под руку и увлек к Тремьену.