Юлия Латынина - Промзона

— Ну пошли прогуляемся, — сказал Цой.

Через двести метров выяснилось, что Цой угадал верно: за поворотом их ждала всего одна машина, и при ней непременный, как запаска, охранник, и если б Цой взял своих, то его охрана все равно бы в машину не влезла.

Спустя три минуты машина закатилась в подземный гараж. Свет в гараже был тускл и скуден, откуда-то капала вода, и двери лифта подпирали два массивных атланта в камуфляже и со «стечкиными».

Лифт в гараже по проекту не было. Его поставили три года назад, когда после покушения чудом выживший Извольский был вынужден почти год передвигаться в инвалидной коляске.

— Вам сюда, — сказал Володя Калягин.

Лифт остановился на третьем этаже, в гостиной, соединенной с зимним садом. Пальмы тихо шевелили растопыренными пятернями, и единственный свет, который был в гостиной, шел от приглушенных неярких светильников, укрепленных в стыках стеклянной крыши.

Извольский был один. Он сидел в мягких креслах у низкого столика, и рядом со столиком стояли еще два кресла и диван. На столике красовался трехлапчатый телефон с громкой связью и бутылка коньяка. В изысканном дизайнерском камине, похожем на стеклянную луковицу, догорали березовые дрова.

Извольский был полностью одет, в свежей белой рубашке, видимо для самолета.

— А ведь ты, Денис, в федеральном розыске, — уточнил Извольский.

Денис молча сел в кресло наискосок от хозяина.

Цой и Кирилл уселись на диван.

Присутствие Кирилла сильно смущало Черягу. Кирилл был безмерно предан Степану, жесток, хитер и не очень умен. Последним аргументом в любом споре он всегда считал ствол, — то есть был бандитом в. прямом смысле этого слова. В отличие от покойника Бельского.

— Итак, господа, — спросил Извольский, — что вы трое собираетесь мне сказать?

Денис кашлянул. От того, насколько убедительны будут его аргументы, зависела будущее ахтарского холдинга. И судьба группы «Сибирь». И уж конечно его, Дениса, собственная жизнь.

— Прежде всего я хотел бы уточнить, Слава, — в каком состоянии находятся твои переговоры с Ревко о передаче всех активов группы в государственный холдинг?

— Это мои переговоры и мои активы.

— Вероятно, тебя заинтересует информация, что Ревко ведет аналогичные переговоры с Константином Кимовичем. И руководителем холдинга он обещал назначить его ставленника.

Извольский внимательно поглядел на Цоя.

— В самом деле?

Цой, усмехнувшись, кивнул.

— И я хотел, чтобы вы уточнили, Константин Кимович, что вы согласились на это предложение, так как были убеждены, что Ревко работает на вас и что этот государственный холдинг, на самом деле — это всего лишь способ отнять собственность у Славки.

— Допустим.

— У Степана и у Ревко были не очень хорошие отношения, — сказал Извольский, — особенно после того, как Ревко стал отбирать у него ЧАЗ.

— Да, мы все знаем про этот разговор между Ревко и Степаном — в присутствии свидетелей. Очень удачно, что там было много свидетелей. Но, насколько я понимаю, был и другой разговор, с глазу на глаз. В котором принимали участие Цой, Ревко и Степан. И там аргументы были совсем другие. Там Ревко сказал Степану, что это идея Извольского — отобрать ЧАЗ. И, мол, что если Извольский его не отберет, то в отместку разрушит программу «МиГ-Еврофайтер». И что он сумел отчасти нейтрализовать АМК, предложив передать ЧАЗ в государственный холдинг. В этом разговоре Ревко заверил Степана, что человек, вложивший свыше тридцати миллионов личных долларов в государственное дело, достоин уважения и прощения — что бы он не совершал в прошлом. Он сказал:

«Немногие люди с чистой биографией сделали для нашего ВПК то, что сделали вы, Степан Дмитриевич». И пообещал, что новый Кремль никогда не пойдет против Степана, — скорее поддержит его претензии на роль общероссийского посредника между криминалом и бизнесом. И именно этот разговор, а вовсе не громкая ссора, заставили Степана согласиться на проигрыш иска. Он считал, что ничего не теряет, напротив, — что это он кидает Славу Тебя, к примеру, не удивило, что Степан не вывел из ЧаЗа ничего, даже акций «Русского неба»?

— Мало ли почему не вывел, — медленно сказал Извольский, -.потому, что не бизнесмен, а бандит. А Саша Ревко не очень-то жалует бандитов.

— Так ведь весь и вопрос, кто бандит, а кто нет. Ведь трупы-то в истории появлялись с удивительной регулярностью. И мне лично Ревко прямо заявил, что трупы плодит Бельский, потому что ему это выгодно. Ведь чем больше криминальная составляющая конфликта, тем выше будет потом доля Бельского. А Косте и Степану он сказал что-то вроде: «Извольский называет свой бизнес чистым, но его зам убивает людей». Потому что опять-таки, чем выше криминальная составляющая конфликта — тем важней в нем моя роль.