Юлия Латынина - Промзона

Ахрозов тяжело дышал.

— Он все равно узнает, что ты в Черловске. Через час.

— Ну, так что тебе мешает быть первым?

— Уходи, Денис. Убирайся. Я не знаю, зачем ты прилетел в Черловск, но уезжай скорей. Бери, чего тебе надо, и уезжай.

— Мне нужен Кирилльев и еще парочка сотрудников ЧОПа.

— Зачем?

— Тебе лучше не знать.

В дверь шеф-пилота ЧАЗа Михаила Рубцова позвонили спустя полчаса. Рубцов открыл замок и увидел на пороге Черягу в сопровождении Кирилльева и двух сотрудников ахтарской пром полиции.

— В чем дело? — спросил шеф-пилот.

— Обыск, — ответил Денис, — в рамках возбужденного уголовного дела.

— О чем? — осведомился шеф-пилот.

Денис ткнул пальцем за спину Рубцова, туда, где в глубине коридора маячил Яша Ященко.

— Пусть он объяснит, Рубцов повернулся и молча ушел на кухню. Ященко стоял, как громом пораженный. С кухни доносился запах свежепожаренных голубцов, и в прихожую к ногам Дениса вышел большой серый кот.

Сотрудники ЧОПа топтались в прихожей.

Два дня назад еще живой Степан ходил по этой квартире. Шел разговор, и в течение этого разговора кто-то сказал что-то, из-за чего Степан полетел в Москву.

Денис направился в хозяйскую спальню, служившую одновременно кабинетом.

Старая деревянная кровать, на выцветшем покрывале которой белели несколько кошачьих волосков. Небольшой телевизор «Сони», роскошный музыкальный центр — наверняка подарок Степана. По телевизору шла реклама.

Ященко бросился следом.

— Ну как же так, Денис Федорович, — сказал он, — мы же… мы же так не договаривались… Я вовсе не отказывался от переговоров. Это дело…

— Это дело появилось потому, что ты обкрадывал Бельского, — заявил Денис. — Ты ему об этом деле не говорил, а?

— Я ему сказал, — вскрикнул Ященко, — я ему сказал! Вот здесь, вот на этом самом месте сказал!

— Когда?

— П… позавчера. Перед тем, как его… как он… Ему было все равно! Мы не об этом говорили!

— А о чем?

— О вас.

— Да? И что же сказал Степан?

Ященко потупился. Реклама в телевизоре сменилась местными новостями.

Крашеная блондинка-ведущая сообщила, что губернатор Черловска товарищ Орлов посетил Малаковскую азотно-туковую фабрику и поздравил ее коллектив с ударным трудом.

— Смелее. Что обо мне говорил Степан? — голос Дениса был вкрадчив и страшен.

— Он сказал, что вы — убийца и карьерист. Он сказал, что бывший следак не может убивать людей. Потому что у него нет друзей и люди, которым он поручит мокруху, начнут колоться сразу же после ареста.

— А потом?

— Ничего. Потом он взял и уехал… Денис взял Ященко за шиворот.

— Подумай внимательно. Он сказал, что я убийца и карьерист, а потом он полетел на встречу со мной на «Сапсане»? Тебе это не показалось странным?

— Вы… вы не знаете Степана! Никто не мог понять, как он думает!

— Что было между этими словами и его полетом?

— Ничего! Совсем ничего! Миша фотографии показывал!

— Какие фотографии?

— Ревко. Он и Ревко. В Сирии. Но, господи, это всем же известно, что Ревко торговал оружием…

Денис обернулся. В двери кабинета стоял Миша Рубцов и глядел на Ященко так, как будто тот превратился в лягушку.

Телевизор сказал:

— На окраине Черловска найден труп Михаила Мальцева. Михаил Мальцев работал аэродромным техником на Черловском авиационном заводе и находился в составе бригады техников, подготавливавших к вылету разбившийся недавно в Кубинке опытный МиГ-1-48.

— Где фотографии? — спросил Денис. Рубцов и Ященко глядели в телевизор.

По телевизору показывали свалку Из-под мусора торчало то, что три дня назад было техником Мальцевым.

— Ребята, приступайте к обыску, — распорядился Денис.

Рубцов молча опустился на колени и открыл один из нижних ящиков серванта. Оттуда он достал порыжевшую от времени папочку, развязал тесемки. На ковер высыпались черно-белые ломкие фотографии восьмидесятых годов. Денис невольно обратил внимание, что и ковер был, вероятно, трофейный, какой-то арабский, с пестрой вязью, непохожий на советский ширпотреб.

На фотографиях были самолеты. Самолеты, еще раз самолеты и люди.

Наверное, их было запрещено фотографировать, и людей, и самолеты — но летчики снимались все равно. Впрочем, большая часть фотографий относилась к концу 80-х, когда эти МиГи уже стали появляться на выставках. Самолеты совсем не изменились с той поры, только постарели. Люди постарели тоже, они менялись от фотографии к фотографии, и Денис подумал: «Вымрет это поколение людей и это поколение самолетов. И другого не будет». Потому что неделю назад, зайдя на ЧАЗ, он своими руками, скорее всего, поставил крест на идее создания российского истребителя пятого поколения.