Ольга Лаврова: Естественная убыль

-- Чем они отличались от обычных?

-- Обычные платил кассир, а тут сам Кудряшов.

-- Была отдельная ведомость?

-- Я расписывалась в какой-то бумажке.

Красные пятна на щеках, на лбу, руки на коленях подрагивают. Как бы опять сердце не прихватило. ОдиЁночным выкриком "негодяй!" не разрядишься. Надо бы ей пошибче что-нибудь заготовить для Кудряшова. Он, в сущности, роковая фигура в ее судьбе, и давно вынашиЁвалась неприязнь... Маслова повторяла подробности, уже Знаменскому известные, и он прислушивался краем уха, чтобы вовремя вмешаться с соответствующим вопросом.

-- Однажды вызвал меня к себе. Это было после Восьмого марта. Вызвал и говорит: тебя авансом побалоЁвали, пора включаться в дело. И объяснил что к чему.

-- Вы подтверждаете эти показания?

-- Да что мне было ей объяснять?! Сама соображала, не маленькая!

-- Много я тогда соображала...

Кудряшов поджег новую сигарету и пустил дым женЁщине в лицо.

-- Не прикидывайся дурочкой, -- он усмехнулся, приЁзывая Знаменского в свидетели. -- Сунул ей на пробу -- взяла, аж глазки заблестели. Стал покрупнее давать -- опять берет. А "премии"-то больше зарплаты. Тут, извините, и козе будет ясно!

-- Однако вы не ответили -- состоялся или не состоялся между вами откровенный разговор в марте?

-- Возможно, я ей что-то и посоветовал. В порядке так сказать, обмена опытом, -- небрежным тоном, как о пустяке.

-- Посоветовали -- что?

-- Ну, намекнул... не упускать своих возможностей.

Снова пауза, неслышно скользит авторучка по строкам протокола.

-- С какой целью вас вовлекали в хищения?

-- Я как завпроизводством цеха утверждала рецептуЁру: сколько чего должно пойти на разные изделия. Вся экономия зависела от меня.

-- То есть то, что накапливалось для хищения.

-- Да... Из этих продуктов делали "левый" товар. В основном пирожные "эклер" и "картошка". На них проще словчить. А сбытом ведал Кудряшов.

-- Зачем ты, Ирина, прибедняешься? -- сморщил Кудряшов свой объемистый нос. -- Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, гражданин следователь. Маслова -- высококвалифицированный специалист, даю слово. По твоему сладкому делу вуз кончила. Мы ей полностью доверили цех. Зачем бы я стал администриЁровать? Волюнтаризм проявлять? Она хозяйничала на свой страх и риск.

-- Это неправда! Во-первых, он утверждал ассортиЁмент, а в ассортименте этих самых "эклеров" и "картоЁшек" было девяносто процентов! Я их уже видеть не могла!

Очная ставка развивалась в намеченном русле, успеЁвай фиксировать.

-- Чем вы объясните такое однообразие?

Кудряшов хитровато прищурился:

-- А я лично сладкого не люблю. В рот не беру, даю слово! Солененькие грибки под водочку -- это да! МоЁжет, потому за разнообразием не гнался.

-- Есть во-вторых, Ирина Сергеевна?

-- Да. Ежедневно я получала от него указания, что и в какие магазины завтра отправлять.

Она с удовольствием нанесла удар, и Кудряшов заЁбеспокоился: запахло конкретикой.

-- Что с тобой стряслось, Ирина? Зачем это тебе надо?

-- Отвечайте по существу.

-- Обращаю ваше внимание на то, что нет никаких документов, которые подтверждают ее слова.

-- Зато работники магазинов подтверждают, что именЁно вы приезжали договариваться о сбыте и вам они отдавали половину стоимости "левых" пирожных.

-- Это кто же именно под меня копает?

-- С ними вы встретитесь.

-- Встречусь -- тогда посмотрим.

Он уперся в Маслову угрожающим взглядом. ПодчиЁненных привык держать в узде. Она и сейчас его побаиваЁлась. Остальные тоже, некоторые буквально трепетали. Из грязи в князи -- почти всегда самодур. А Кудряшов к тому же недюжинный человек. Пороха не выдумал, однако по размаху превзошел многих коллег. Когда взяли, оценил трезво, что летит с порядочной высоты и внизу жестко, но упрямо надеялся извернуться, как кошка, и упасть на четыре лапы. Да и было на что надеяться: благодетелей высоких хватало. Недаром же Капустин искал к ЗнаменсЁкому подходы.

И все ресторанные стояли за Кудряшова, и с ним вместе надеялись, и показания против него Знаменский выжимал по капле, если уж бесспорными уликами тесЁнил в угол. А Маслова... Маслову Кудряшов не способен был понять.

-- И чего мы с тобой не поделили, Ирина? Скамью подсудимых? Чего тебе вздумалось на меня капать?

-- Прекрасно знаешь, что я сказала правду!

-- При чем тут правда-неправда? На кой ляд ты стрипЁтиз устраиваешь?! Вы записали, что я не признаю, что вовлек Маслову?

-- Запишу, бумага -- вещь терпеливая. Но вы себе противоречите. То не вовлекали, то загодя совали деньги.