Лилиан Браун - Кот, который учуял крысу

— Я не слушаю радио.

— Он умер вчера. Сердечный приступ.

— Ах, как жалко! — воскликнула Полли. — Такой славный старик! Чуть-чуть не дожил до восьмидесяти! Много болел последнее время, но всегда помогал нам с реставрацией — переплетал книги у себя в мастерской для нашей библиотеки. Мне будет его не хватать.

— Я сегодня не спал почти всю ночь — писал некролог, — сообщил Квиллер. — И признаюсь, это моё лучшее произведение из мемориальной прозы. Скажи, не согласится ли твой совет директоров учредить премию памяти Эддингтона — ну, к примеру, назначить стипендию или устроить конкурс сочинений для младших классов? Или и то и другое? Думаю, Фонд К. тоже примет в этом участие: пятьдесят на пятьдесят.

— Решено. Сегодня же вечером устрою экстренное заседание.

— Не забудь прислать сообщение для печати.

— Обязательно пришлю. А что ты сегодня делаешь, Квилл?

— Да так, ничего. Всё больше по хозяйству.

Когда на Речной улице показался большой чёрный грузовой фургон, Юм-Юм тотчас же исчезла из поля зрения, а Коко в нетерпении запрыгнул на подоконник — будто знал, что груз предназначался для них. На борту автомобиля не без изящества были выведены слова: «Студия интерьер-дизайна "Аманда"». За рулём сидел белокурый гигант в чёрной нейлоновой куртке с надписью на спине: «Мадвильские кёрлеры».

Квиллер вышел ему навстречу.

— Вы играете в команде кёрлеров за Содаст-Сити?

— Ага, — ответил молодой человек и начал разгружать машину.

— Я слышал, что это весьма интересный вид спорта.

— Ага.

Сначала парень внёс в дом квадратный коричневый абажур для квадратной в основании медной лампы. Он явно был раз в десять больше предыдущего — круглого абажура цвета слоновой кости.

Следующим номером появилась корзинка с ярко-красными глянцевыми яблоками и парочка пунцовых диванных подушечек, а за ними прибыл длинный деревянный ящик с пятью горшками красной герани.

— А это ещё что такое? — спросил изумлённый Квиллер.

— Комнатные растения. Она велела поставить их на перила.

— На балкон, что ли?

— Вроде так.

Горшочки были расставлены на расстоянии локтя друг от друга. Фрэн всегда говорила, что четыре — лучше, чем три, а пять — лучше, чем четыре. Она никогда не объясняла свои решения: такой хорошенькой и талантливой женщине, как Фрэн, не нужно было ничего объяснять.

Наконец посыльный приволок драпировку для стен. Панно три на четыре закрыло почти весь кирпичный фронтон камина. На нём — как стилизованная иллюстрация к учебнику природоведения — были изображены две красногрудые малиновки, вытаскивающие из травы червяка. На картинке всё было гипертрофировано: малиновки на переднем плане ростом походили на индюков, зелёные листочки на заднем плане размерами напоминали пиццу, а червяк был толстым, как палка «салями». Укрепив панно и проверив с помощью нивелира, не криво ли оно висит, парень отступил на шаг — полюбоваться своей работой.

— Клёво! — оценил он полотно. — Это малиновки.

— Чем-то смахивают на индюков, — скептически заметил Квиллер.

— Ага. У художников иногда бывают задвиги.

Сдав некролог дежурному редактору, Квиллер, чтобы убить время, занялся обычной нудной работой. Он проверил гранки и просмотрел фотографии. Вниманию читателей предлагались снимки десяти шахт и пяти прямых потомков… Заметки о Немом аукционе сопровождались фотографиями Дерека Каттлбринка, двух немецких овчарок, а также одного из счастливых участников, волочившего куда-то складной стул. Статья, посвящённая памяти Эддингтона, размещалась на последней странице, где также были напечатаны два фотоснимка: на одном изображался книжный магазинчик, на другом — явно извлечённом из редакторских архивов — сам ныне покойный букинист.

Только Квиллер знал, что на самом деле происходило во время торжественного автопробега: речи выступавших становились все короче, уполномоченные почётные лица отказывались выходить из лимузинов на остановках, главный историк округа уснул на заднем сиденье, одного венка не хватило, так что увенчанными оказались девять шахт из десяти, а юный прямой потомок владельцев горнодобывающих предприятий всю дорогу наставлял указательный пальчик на каждого встречного и поперечного с воплем «пиф-паф!».

В колонке «Новости короткой строкой», располагавшейся на странице, отведённой бизнесу, Квиллер обнаружил три-четыре сообщения, привлекшие его внимание:

Владельцы антикварного магазина «Лавка древностей» Эксбридж и Кобб наконец осуществят свою заветную мечту: они будут представлять свой товар на выставке-продаже старинных вещей в Доме антиквара на Восточном побережье в Нью-Йорке — в одном из самых престижных заведений такого рода во всей стране.