Шота Горгадзе - Любовь к деньгам и другие яды. Исповедь адвоката

Богатые люди — особые. И вот вы уже готовы платить миллионы за родословную: «Имею честь приветствовать, Николай Петрович Козлов-Барыкин, четырнадцатый герцог Мальборо! Снимайте ваши валенки, герцог…»

Вы не можете, не хотите, не будете и не должны отказываться от чего-либо в этой жизни, вы возьмете от нее все. Все! Ведь это — ваше право. Вы — особенный!

Именно поэтому этот должен был умереть. И пусть исполнителей убийства найдут и посадят в тюрьму, пусть даже определят в вашем лице заказчика убийства, пусть, наплевать, вы все равно выйдете на свободу, ибо это — ваше право: жить так, как позволяют вам ваши деньги.

Деньги — это свобода! Когда вы слышите это, вы смеетесь. О нет, мои нищие друзья, деньги — это гораздо круче: это — безнаказанность!

Не стоит заботиться о правде, если можно приобрести оправдание.

… дай, дай, дай, дай, еще, еще, еще, мало, мало, мало, дай, дай, дай, дай…

Этот лай жадности, скупости, эмоциональной тупости при всей кичливой и сумасшедшей разнузданной действительности.

О да, она сумасшедшая, вам ли не знать. Кто же виноват? Не вы. Нет. Ну что вы, я и не думаю… Вы вот дома, едите, спите, платите по счетам, смотрите телевизор, страдаете, мучаетесь по очереди сомнениями и расстройствами желудка, вы — обычные, хорошие люди и мир многим обязан вам ! Оглянитесь, как вас много — хороших людей, вы хорошие настолько, что совершенно непонятно, откуда берутся сволочи.

Вы, лично вы — да не оглядывайтесь… Вот вы — хороший человек? Ну же, не судите слишком строго, вы же никого не убили, не ограбили и всегда старались жить по закону, верно? Что с того, если вы и желали жену соседа, смерти врага, налоговой экспертизы конкурентам, это вовсе не потому, что вы — плохой человек, это потому, что вы — человек.

А я — адвокат. И я знаю законы.

Как говорил Уинстон Черчилль: «Тот, кто любит колбасу и законы, не должен видеть, как они делаются».

Вот оно — величайшее оправдание из возможных: пока ваша вина не доказана, ее нет!

Ничего не бойтесь: ни себя, ни законов, ни Бога. Глупости, чего вам бояться, вы же — хороший человек, черт бы вас побрал! Идите, закажите своего конкурента. Любовника, любовницу, жену, мужа. Прекратите уже бояться! Решитесь уже пройти по короткому пути и можете заказывать праздничный ужин в ресторане подороже, где соберутся хорошие люди отпраздновать ваше оправдание.

Это, может, и не будет ни правильным, ни правдивым, ни праведным приговором, но зато будет оправдательным . Разве нужно, чтобы считаться хорошим человеком, что-нибудь еще?

— Что-нибудь еще? — Официант вежливо переломился пополам.

— Э-э-э… да… еще кофе…

— Конечно.

Прошла неделя с тех пор, как NN оправдали, а меня пытались пристрелить. За это время моя семья вернулась в город, я взял привычку посреди дня проводить час в кафе на углу и не думать ни о чем.

С Полозовым я говорил по телефону. Он спокоен, как всегда. Левин утроил охрану, но складывается впечатление, что и он ожидал именно такого исхода дела.

Я мало чего боюсь в этом мире, но спокойное, рабочее приятие ситуации, в которой человек, вина сообщников которого по обвинению в организации и исполнении заказного убийства полностью доказана , оказывается оправдан перед законом , и сыщик, его поймавший, и человек, которого хотели убить, оба пожимают плечами и уже даже не спрашивают меня о дальнейших планах, пугает до чертиков…

А может, я не прав, и бояться нечего? В конце концов, что такого уж страшного произошло? Прецедент? Разруха в головах? Все пройдет. И это тоже. Пройдет настоящее, и настанет будущее. Такое же, только хуже. В котором будет больше оправданий и меньше правды. И однажды, когда дети спросят нас: «Эй, как же так?», мы, покачав седыми головами, будем привычно оправдываться: «Время такое, детки… Никто не виноват… Что тут поделать… Мир прекрасен, и люди кругом смотрите какие хорошие…»

Они боятся эвтаназии, потому что — как же, как же! — «жизнь — великое благо», и позволяют другим людям умирать в муках, лишь бы не брать на себя ответственность. Они посадят вас за сигарету марихуаны, но доставят героин дипломатической почтой. Они расскажут вам, что вообще воровать плохо, но если воровать у государства, то это вроде как и ни у кого, потому что государство у нас до сих пор ничье, и, похоже, что это навсегда. Хорошие люди мирятся с жестокостью, глупостью, подлостью, с ненасытной дьявольской жадностью других хороших людей, тем самым делая такое положение вещей нормальным .