Федор Анич - Я сделаю это для нас

— Алекс, «нас» больше нет. Я тебе больше не доверяю.

— Это потому, что я лысый?

Алекс и правда был лысый, но не доверял ему я не поэтому.

— Ты в ударе сегодня, снова смешно пошутил. Нет, мне пофиг, что ты лысый. Не доверяю я тебе, потому что ты не слушаешь мои распоряжения. Чего доброго, продашь меня в рабство по мотивам высокого уровня доходов!

— Всему есть предел, ты что!

— Видимо, мои пределы для тебя не пределы, раз ты так легко их преодолел. В общем, разговаривать тут не о чем. Я все решил.

— Предположим, ты выиграешь иск. Что дальше?

— Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Ты в курсе, что после этого процесса ты будешь никому не нужен? Как и я?

— Ты эту кашу заварил. Я свою долю выхлебаю, не волнуйся.

— А если просрешь, то потеряешь вообще все! И опять-таки будешь никому не нужен.

— Алекс, отвали!

— У меня есть предложение, — сказал он. — Я обсудил его с «Бурлеском», и они поддерживают.

— Алекс, отвали! — повторил я.

— Хорошо, давай попозже вернемся к этой теме. Как ты насчет того, чтобы немного поработать?

— Ты издеваешься?!

— Я серьезно! Одна очень сексапильная русская певица хочет видеть тебя в своем клипе. Если ты согласишься, съемки уже идут, нам надо быть там к двум часам дня.

В клипах я не снимался никогда, и Алекс знал, как давно я этого хочу. Меня скрутили два противоречия. С одной стороны, чертов Алекс, который втянул меня в отвратительную историю, с другой стороны — клип. Это же почти фильм!

— Что за певица? Что за клип? — с деланым равнодушием поинтересовался я.

— А теперь держи себя в руках, детка. Это кавер на песню Californie твоей любимой Милен Фармер.

— Ты чудовище!

На съемочную площадку мы прибыли к половине второго. Я настоял на том, что мне нужно заехать домой, принять душ, переодеться и почистить зубы, Алекс не возражал. Мы ехали на разных машинах, и я с удивлением понял, что не хочу свинтить. Я обожал эту песню, обожал Милен и очень хотел сняться в клипе. Тем более эта съемка мне не против шерсти — я никому и ничем не буду обязан, снялся, и все.

На площадке было густо, бегало много народу и невыносимо пахло потом и сладкой ванилью. Возле раздевалок стоял заваленный булочками стол, возле которого паслась необъятная певица — та самая, которая решила перепеть самую сексуальную песню эпохи. Она была в халате. На каблуках. Я помнил ее с детства — каких-то десять лет назад ее песни гремели на всех подростковых дискотеках, она пела из каждого радиоприемника, и в каждой семье была аудиокассета с ее единственным альбомом. И теперь она восстает из пепла, выпустила два неплохих трека, но все уже не то. Я с ностальгией слушал все, что она записывала, но в сердце нет слов из ее новых песен, только старые. Все знают ее имя, это та самая Лилу.

— Бриллиантик мой приехал! — воскликнула Лилу, завидев нас с Алексом, и кинулась к Алексу на шею. Они смачно расцеловались в щеки, обнялись, долго перебирали руками по телам друг друга, и только когда я схватил булочку, выпадающую из рук дивы, парочка распалась.

— Лилу, знакомься, это Ваня. Твой герой.

— О да, это то, что мне надо, дорогой! Ты всегда знаешь, что мне надо! А вы, Ванечка, в жизни еще красивее, чем на фото! Маша!

Свою ассистентку Лилу позвала так громко, что я готов был сделать лужу, как непослушный щенок. Подбежала Маша, тонкие ручки-ножки, трясущийся от напряжения подбородок и глаза, готовые вырваться наружу тотчас. Совсем молоденькая, чуть за двадцать, вся обвешана рациями и телефонами, с огромным планшетом в руках, к которому прикреплены замызганные листы.

— Дорогая, проводи Ванечку к гримерам, пусть его оденут, и расскажи ему о нашем клипе.

— Да, Лилу, конечно. Пойдемте за мной, пожалуйста.

Маша вприпрыжку двинулась мимо каких-то натянутых тряпок, огромных залежей чемоданов и коробов из-под оборудования. Я спешил за ней, обмахиваясь на ходу. В помещении было жарко. Маша нырнула куда-то, отодвинув темную ткань, я шагнул следом. Мы попали в гримерку, где сидела женщина, такая же, как и Лилу, необъятная, и курила тонкую сигаретку.

— Это мистер Х? — спросила она грозно.

— Да.

— Наконец-то, раздевайтесь до трусов, будем мерить костюмчик.

Мне не привыкать раздеваться в присутствии дам в неромантической обстановке, я снял куртку, свитер, стянул джинсы и ботинки с носками. Остался в трусах. Мне выдали кожаные брюки на размер больше, чем мне нужно, и жилетку, тоже кожаную. Жилетка была туговата. А еще была маска… Как у Ганнибала Лектора.